СТИХОТВОРЕНИЯ
превод: Стоян Дринов
БОРОДИНСКОТО ПОЛЕ
1.
Без огън, без палатки спахме,
нощта преминахме всред дим,
острихме щикове, молихме
и Бог за родний край любим.
Шумеше буря вред проклета,
глава аз дигнах над лафета
и на другаря свой
казах: „Чуй тоя вой несвесен -
на свободата съща песен”,
нов стари спомени унесен
не слушаше ме той.
2.
В зори гръмнаха барабани
и изток избледня завчас,
удар нечакан от врага ни
процепи въздухът над нас.
„Деца”, ей вождът, че извика,
„не сме ли пред Москва велика,
край нея да умрем,
тъй как са мрели наши братя!”
И ний заклехме се в душата
да измрем всички във борбата
на тоя бой голям.
3.
И Чесма, Римник и Полтава
спомних си, леденея цял, -
но там душите грейше слава,
тук отчаяние без предел.
Без шум сгъстихме бий редици,
гърмеж… куршуми върволици;
прекръстих се едвам.
Падна другарят, кръв разле се,
от мъст душата се разтресе
и смътен се куршум понесе
от мойта пуша там.
4.
Марш-марш тръгнахме ето,
след туй не помня нищо веч,
шест пъти враже бе полето
и пак го взимахме със сеч.
Над нас летяха знамената,
и аз на гроба пред вратата
очаквах си смъртта.
От сеч капнаха там борците,
балкани от тела убити
на хиляди ядра сърдити
препречиха целта.
5.
И живи с мъртви се сравниха,
и нощ прохладна падна пак,
и тез, които се спасиха
със черен тя прибули мрак.
И батарейте замълчаха,
и барабани пак гръмнаха -
отстъпяше врага.
Тоз ден ни скъпа дан наложи…
И с мисълта: „Помилуй, Боже”
над труп изстинал кат на ложе
глава склоних сега.
6.
И спяха нашите дълбоко
във тая съдбоносна нощ;
борци, вий гинахте жестоко.
И кой да пречи има мощ
да гръмне с по-велика слава
от таз на Римник и Полтава
и Бородински бой.
Мрак скри ще по-скоро Въстока,
гласът замрял би на пророка,
отколко в паметта дълбока
да се изглади той!
——————————
НА ПРОЩАВАНЕ
Тя:
Недей си ходи, о, лезгинец млад;
защо тъй бързаш в своя роден край?
Паднал е конят, вей в гората хлад,
а тук покойно ложе и креват,
и аз те любя - знай!
Ах, споменът за двете рай нощи
нима изчезна с първите зори? -
От мене - бедна - дар не чакай ти,
но в моята душа огън пламти,
какъвто в теб гори.
Дойде ти тука през дъждовен ден
под мокра бурка, тъжен и унил,
и, Боже мой, нима денят блажен,
във който грейна слънцето за мен
ти сам би потъмнил?
Скалисти върхове - тълпи безчет
от великани - около си виж,
лъчи тях кичат с детелина вред
и ний сме волни; - но защо със глед
пак в други край летиш?
Къде ни любят, там е роден край!
В полята родни - ти призна самин
с очи теб няма кой да приласкай,
за ден постой, за час се тук помай,
о, чуй, за час един!
Той:
Приятел нямам, нямам роден край,
освен студена шашка с кон сърцат,
о, твойта обич бе за мене рай,
ала сълзите ти, девойко, знай
пак няма да ме спрат.
Гнети ми клетва кървава духът,
с години скитам из света далеч
и в кръв доде не видя аз врагът
устата „любя” няма да рекат -
прощавай, сбогом веч!
——————————
сп. „Славянски глас”, г. 11, кн. 7-9, 1914 г.
ПОЛЕ БОРОДИНА
Всю ночь у пушек пролежали
Мы без палаток, без огней
Штыки вострили да шептали
Молитву родины своей.
Шумела буря до рассвета;
Я, голову подняв с лафета,
Товарищу сказал:
«Брат, слушай песню непогоды:
Она дика, как песнь свободы».
Но, вспоминая прежни годы,
Товарищ не слыхал.
Пробили зорю барабаны,
Восток туманный побелел,
И от врагов удар нежданный
На батарею прилетел.
И вождь сказал перед полками:
«Ребята, не Москва ль за нами?
Умремте ж под Москвой,
Как наши братья умирали».
И мы погибнуть обещали,
И клятву верности сдержали
Мы в бородинский бой.
Что Чесма, Рымник и Полтава?
Я, вспомня, леденею весь,
Там души волновала слава,
Отчаяние было здесь.
Безмолвно мы ряды сомкнули,
Гром грянул, завизжали пули,
Перекрестился я.
Мой пал товарищ, кровь лилася,
Душа от мщения тряслася,
И пуля смерти понеслася
Из моего ружья.
Марш, марш! пошли вперед, и боле
Уж я не помню ничего.
Шесть раз мы уступали поле
Врагу и брали у него.
Носились знамена, как тени,
Я спорил о могильной сени,
В дыму огонь блестел,
На пушки конница летала,
Рука бойцов колоть устала,
И ядрам пролетать мешала
Гора кровавых тел.
Живые с мертвыми сровнялись;
И ночь холодная пришла,
И тех, которые остались,
Густою тенью развела.
И батареи замолчали,
И барабаны застучали,
Противник отступил:
Но день достался нам дороже!
В душе сказав: помилуй Боже!
На труп застывший, как на ложе,
Я голову склонил.
И крепко, крепко наши спали
Отчизны в роковую ночь.
Мои товарищи, вы пали!
Но этим не могли помочь.
Однако же в преданьях славы
Все громче Рымника, Полтавы
Гремит Бородино.
Скорей обманет глаз пророчий,
Скорей небес погаснут очи,
Чем в памяти сынов полночи
Изгладится оно.
1830 или 1831
——————————
ПРОЩАНЬЕ
- Не уезжай, лезгинец молодой;
Зачем спешить на родину свою?
Твой конь устал, в горах туман сырой;
А здесь тебе и кровля и покой,
И я тебя люблю!..
Ужели унесла заря одна
Воспоминанье райских двух ночей;
Нет у меня подарков: я бедна,
Но мне душа создателем дана,
Подобная твоей.
В ненастный день заехал ты сюда;
Под мокрой буркой, с горестным лицом…
Ужели для меня сей день, когда
Так ярко солнце, хочешь навсегда
Ты мрачным сделать днем?
Взгляни: вокруг синеют цепи гор,
Как великаны, грозною толпой;
Лучи зари с кустами - их убор:
Мы вольны и добры; - зачем твой взор
Летит к стране другой?
Поверь, отчизна там, где любят нас;
Тебя не встретит средь родных долин,
Ты сам сказал, улыбка милых глаз:
Побудь еще со мной хоть день, хоть час.
Послушай! час один!
- Нет у меня отчизны и друзей,
Кроме булатной шашки и коня;
Я счастлив был любовию твоей,
Но все-таки слезам твоих очей
Не удержать меня.
Кровавой клятвой душу я свою
Отяготив, блуждаю много лет:
Покуда кровь врага я не пролью,
Уста не скажут никому: люблю.
Прости: вот мой ответ.
1832
