СЛОВО
превод: Андрей Германов
СЛОВО
О, ако аз пламтящо слово
от Музата бих в дар добил,
как безпощадно и сурово
порок и злоба бих клеймил!
Бих тръгнал аз на бой с мъглата
и светло знаме бих развял,
стремеж към правда на земята
със песен жива бих възпял.
Със смях такъв бих се осмивал,
с такива сълзи бих горял
и над света аз бих развивал
забравения идеал…
Светът би трепнал и пробуден
би свойто минало видял
и сам от правдата учуден
присъдата си би издал.
И във мълчанието гробно
гърмял би смелият ми глас
с негодувание съдбовно -
сред сълзи, мъка и екстаз!
Не ми е дадено дар-слово.
Гласът ми слаб е, аз съм млад.
Сърцето - за борба готово,
е пълно от безсилен ад.
И от риданията живи,
от укорът така дълбок
гнетят ме мисли мълчаливи,
че аз съм роб, а не пророк!
1879
—————————–
***
Мой другарю и брат, уморен, страдащ брат,
свойта вяра докрая пази!
Днес забрава и зло пълновластно царят
над земята, умита в сълзи,
днес на прах е разбит всеки свят идеал
и невинно се лее кръвта,
ала време ще дойде, ще падне Ваал,
ще се върне в света любовта!
Не със трънен венец, с кръв по свойто лице,
не със кръст на превити плещи,
а свободна! И в нейните силни ръце
ярък факел над нас ще пламти,
и сълзи и вражди ще изчезнат в света,
и позорният стълб, тази сеч,
беднотата, мъртвешката зла беднота,
и звънът на коварния меч!
Мой другарю! Това не е само мечта!
Нито празна надежда, ни сън:
погледни, твърде тежко е злото в света;
твърде мрачна тъмата навън…
Ах, светът ще потъне във кърви, суров,
ще отпадне в безумна борба
и ще вдигне към чистата светла любов
поглед, пълен със скръбна молба!
1880
—————————–
СРЕД ПЪТ
Твоят път е суров и трънлив, и покрит
с камънаци, от пек нажежени.
От горещия пясък и остър гранит
израни ти нозе наранени.
И жестоко измъчи ти младата гръд,
изгориха я жаждата, зноя,
но не искай да свърнеш от правия път,
да потънеш в света на покоя!
Бързай, пътнико млад! Все напред и напред!
Твоят отдих далече те чака!
Нека в сянката тиха те мами отвред
край реката прохладна листака,
нека стеле килима си мек пролетта,
изумрудени шатри да сплита с листа,
да царува там с ласка приветна!
Все напред! Под лъчи дето страшно горят!
В нажежения зной, в неизвестния път
ти презри всяка лъст мимолетна!
Че е страшен сънят в тая тиха гора -
той ласкае, той сладко опива,
и душата ти, жадна за ласка добра,
щом задреме, навеки заспива!
Че дриада живее под листите тук,
на мъха ли полегнеш, тя чака -
тая горска магьосница тихо, без звук
ще приседне до теб в полумрака!
И ще чуеш ти глас: „О, постой, почини!
Прогони тая мъка стаена!
Във уханната сянка заспи, отдъхни,
полежи в тая пряспа зелена!
Твоят път е суров и нерадостен път!
Ах, защо той измъчва младежката гръд,
на тъга и борба я предава!
Ти легни в ладифето на мекия мъх,
в тая тиха гора вее лек, хладен лъх,
тъй е мил тоя миг на забрава!”
Ти си силен, аз знам: ти страха покори,
ти в борбата тревогата смаза.
Но по-силна от гневните сили дори
е ей тая средпътна съблазън!
Бързай, пътнико! Знай: ако миг само спреш
с радостта, със мечтите, с покоя -
всичко, с обич направено, ти ще дадеш
за позорния сън на застоя!
1881
—————————–
***
Блестят оръжия, отекват химни шумни.
Сияе вечен празник с цветни светлини,
а редом с тях крещят страдания безумни,
пролята кръв тече, оковен звън звъни.
С тържествени венци е увенчан разврата,
трудът е поруган. Сияе празният глупец
и плаче със сълзи незрими в тишината
изгубен сред тълпите неразбран мъдрец.
Това ли е животът? Мъдрото творение -
разумният човек? О, няма в тоя звън
и шум, и маскарад, ни смисъл, ни значение -
като във пошъл, безобразен, трескав сън.
Но той притиска, както би притискал
ковчегът живия, пристегнал ум и гръд,
в безсънни нощи тъй гори те, че би искал
от него да избягаш, ала няма път!
Понякога сънувам чуден сън: пред мене
разстила се безкрай безмълвна равнина,
люлеят се жита, а над води студени -
градина сенчеста във златна светлина.
И моя роден край със тръпки тайни, меки
при себе си ме вика с нежен зов,
и всичко, дето съм изгубил аз, навеки,
ми обещава пак - и радост, и любов.
Но който знай, че труд и битка величави
не са мираж, ни блян, ни празен книжен шум,
не ще отпусне той ръцете си корави;
не ще се спре тревожният му търсещ ум.
Не съм живота крил страхливо зад измяни,
не съм го украсявал със изкуствен цвят,
а без боязън, бавно в зеещите рани
спокойно слагах пръст като другар и брат.
Със силата на мъка и тревога здрава
до днес живота проверявах всеки час
и няма вече тих покой или забрава,
и вечно ще се боря и ще страдам аз.
1882
—————————–
ЦВЕТЯ
При тебе идвах. А над моя път
нощта тежеше мрачна, неприветна,
шумеше глухо в тая нощ градът,
безгрижно кряскаше тълпа суетна…
Загадъчна бе черната река
със свойте мъртви лодки на редици.
Пред всяка къща - нощна светлинка.
И светеха блестящи броеници…
Убит от труд, към тебе бързах аз
с умора в погледа, в духа разклатен -
да си отдъхна в разговор за час
пред пламъка на твоя огън златен.
За топлия ти кът бленувах аз
с тетрадки, на рояла с бледи свещи,
за твоя поглед, твоя кротък глас,
упрекващ моите съмнения горещи…
И бързах аз… А тъмна бе нощта!
Фенерите лъчи едва струяха…
В миг от прозорец блесна лъч-черта
и на лъча очите ми се спряха…
И аз видях от другата страна,
във мекото сияние разлято,
в изкуствена и суха светлина,
отгледани в оранжерийно лято,
цветя разцъфват! Момини сълзи
прблясват бисерно. Шибой и георгини,
и теменужка между тях пълзи,
и розите искрят като рубини…
Разкошни и ухаещи цветя -
те като че ли радостно се смеят.
А между тях цикламени листа
като ветрило тихо се люлеят…
Изложил беше ги цветар на показ тук
и смеейки се зад мъглата на стъклата,
те нежеха очите на студа напук
и лъхаха на пролет във душата…
Бях очарован аз, сън всичко сякаш бе:
аз чувах ручей тихо да бълбука,
да пеят птички в синьото небе
и срамежливата зора видях да пука…
Аз чувах пролетен ветрец да затрепти,
да затрептят пчели в зеленината…
Но срам смени възторга детски изведнъж:
как? Тук, в нощта, удавена в мъглата,
на улицата, мокрена от летен дъжд,
във тържество безсрамно да цъфтят цветята,
нехайно да сияе красотата!
О, вихър есенен, защо не си по-твърд -
стъклата да разбиеш със дихание,
да вдъхнеш в този пошъл свят тъма и смърт,
да го размахаш в прах с негодувание!
Ти помниш, аз дойдох задъхан и суров.
Ти не дочака мойта ласка тръпна:
изглеждаше ми сляпа твоята любов,
а мойта ми изглеждаше престъпна!
1883
—————————–
***
От духовна мъчителна жажда горен,
да се жаля съвсем не можах;
всичко дребно в света бе противно за мен!
Като факел, от нощния вятър гасен,
аз в света не живях, аз горях!
Да прегърна света с мисълта си мечтах,
да удавя света в любовта си самин.
И нощта да предам на съня се боях,
и нощта аз дори за живота крадях -
два живота да вместя в един!
О оставях безумните дни да летят
ту над мъдрите книги, ту във огнена страст,
ту под удари вражи, ту в нежен захлас -
както литва несетно мигът!
Свойте песни за обич прекъсвах нечут,
недопитата чаша оставях за труд
и за душния каменен град;
аз напусках покоя на родния край,
аз потъвах в морето, което играй,
накипяло от скърби, тревоги и глад!
И безсилната старост далеч е сега,
не ме плаши гробовният хладен покой,
но отгде е, сърце, тая глуха тъга,
и във мислите тоя мъртвешки застой,
откъде е невярата в мойте гърди?
Где си, вожд и пророк?… Тук ела. О, дойди!
Прогони на съня задушливата страст!
Дай ми болки, без жал нека те ме сковат!
Изправи ме пред смърт, пред позор,
само нека задишам с разтворена гръд,
нека страст загори в моя взор,
да повярвам във нещо, да вярвам без страх
и в живота отново за мен
над тъмницата глуха, над мъртвия прах
пак да блесне лъчистия ден!
1884
—————————–
***
Ти влязла в моя дом за миг
и мойте книги разпиляла,
там подчертала нечий лик,
тук черна капчица разляла;
към стиховете чужд куплет
с ръка небрежно е додаден…
А пък разкошният букет -
като от скакалци изяден!
Навсякъде грабеж, разбой!
Изпоразбъркано, разбито,
като че минал е порой
неудържимо и сърдито!
Балконската врата без срам
открита, вестник до кревата…
О, как ти нагло си осмян,
мой мирен труд, уютност свята!
А щом се срещнем, и завчас
ще моли прошка тя горещо.
„Простете, бях сега у вас -
за четене да взема нещо.
Чете се трудно в тоя зной.
Горещо! Скитам се без чувства.
Вий ще творите? Боже мой!
О, жрец на чистото изкуство!”
Лукавите очи блестят -
очакват бурята, ответа,
а на гърдите й трептят
листенца ярки от букета!
1885
—————————–
***
Не казвайте: умря! - той жив е, той трепти.
Разбит е жертвеникът - огънят сияе.
Откъсната е розата, но още тя цъфти,
разбита арфата, ала звукът ридае.
1886
СЛОВО
Н. Ханыкову
О, если б огненное слово
Я в дар от музы получил,
Как беспощадно б, как сурово
Порок и злобу я клеймил!
Я б поднял всех на бой со тьмою,
Я б знамя света развернул
И в мир бы песнею живою
Стремленье к истине вдохнул!
Каким бы смехом я смеялся,
Какой слезой бы прожигал!..
Опять бы над землей поднялся
Святой, забытый идеал.
Мир испугался б и проснулся,
И, как преступник, задрожал,
И на былое оглянулся,
И робко приговора ждал!..
И в этом гробовом молчаньи
Гремел бы смелый голос мой,
Звуча огнем негодованья,
Звеня правдивою слезой!..
Мне не дано такого слова…
Бессилен слабый голос мой,
Моя душа к борьбе готова,
Но нет в ней силы молодой…
В груди - бесплодное рыданье,
В устах - мучительный упрек,
И давит сердце мне сознанье,
Что я - я раб, а не пророк!
28 марта 1879
—————————–
***
Друг мой, брат мой, усталый, страдающий брат,
Кто б ты ни был, не падай душой.
Пусть неправда и зло полновластно царят
Над омытой слезами землей,
Пусть разбит и поруган святой идеал
И струится невинная кровь,-
Верь: настанет пора - и погибнет Ваал,
И вернется на землю любовь!
Не в терновом венце, не под гнетом цепей,
Не с крестом на согбенных плечах,-
В мир придет она в силе и славе своей,
С ярким светочем счастья в руках.
И не будет на свете ни слез, ни вражды,
Ни бескрестных могил, ни рабов,
Ни нужды, беспросветной, мертвящей нужды,
Ни меча, ни позорных столбов!
О мой друг! Не мечта этот светлый приход,
Не пустая надежда одна:
Оглянись,- зло вокруг чересчур уж гнетет,
Ночь вокруг чересчур уж темна!
Мир устанет от мук, захлебнется в крови,
Утомится безумной борьбой -
И поднимет к любви, к беззаветной любви,
Очи, полные скорбной мольбой!..
1880
—————————–
ПОЛДОРОГИ
Путь суров… Раскаленное солнце палит
Раскаленные камни дороги.
О горячий песок и об острый гранит
Ты изранил усталые ноги.
Исстрадалась, измучилась смелая грудь,
Истомилась и жаждой и зноем,
Но не думай с тяжелой дороги свернуть
И забыться позорным покоем!
Дальше, путник, всё дальше - вперед и вперед!
Отдых после,- он там, пред тобою…
Пусть под тень тебя тихая роща зовет,
Наклонившись над тихой рекою;
Пусть весна разостлала в ней мягкий ковер
И сплела из ветвей изумрудный шатер,
И царит в ней, любя и лаская,-
Дальше, дальше и дальше, под зноем лучей,
Раскаленной, безвестной дорогой своей,
Мимолетный соблазн презирая!
Страшен сон этой рощи, глубок в ней покой:
Он так вкрадчив, так сладко ласкает,
Что душа, утомленная скорбью больной,
Раз уснув, навсегда засыпает.
В этой чаще душистой дриада живет.
Чуть склонишься на мох ты,- с любовью
Чаровница лесная неслышно прильнет
В полумгле к твоему изголовью!..
И услышишь ты голос: “Усни, отдохни!..
Прочь мятежные призраки горя!..
Позабудься в моей благовонной тени,
В тихом лоне зеленого моря!..
Долог путь твой,- суровый, нерадостный путь…
О, к чему обрекать эту юную грудь
На борьбу, на тоску и мученья!
Друг мой! вверься душистому бархату мха:
Эта роща вокруг так свежа и тиха,
В ней так сладки минуты забвенья!..”
Ты, я знаю, силен: ты бесстрашно сносил
И борьбу, и грозу, и тревоги,-
Но сильнее открытых, разгневанных сил
Этот тайный соблазн полдороги…
Дальше ж, путник!.. Поверь, лишь ослабит тебя
Миг отрады, миг грез и покоя,-
И продашь ты все то, что уж сделал, любя,
За позорное счастье застоя!..
1881
—————————–
***
…И крики оргии, и гимны ликованья
В сияньи праздничном торжественных огней,
А рядом - жгучий стон мятежного страданья,
И кровь пролитая, и резкий звон цепей…
Разнузданный разврат, увенчанный цветами,-
И труд поруганный… Смеющийся глупец -
И плачущий в тиши незримыми слезами,
Затерянный в толпе, непонятый мудрец!..
И это значит жить?.. И это - перл творенья,
Разумный человек?.. Но в пошлой суетне
И в пестрой смене лиц - ни мысли, ни значенья,
Как в лихорадочном и безобразном сне…
Но эта жизнь томит, как склеп томит живого,
Как роковой недуг, гнетущий ум и грудь,
В часы бессонницы томит и жжет больного -
И некуда бежать… и некогда вздохнуть!
Порой прекрасный сон мне снится: предо мною
Привольно стелется немая даль полей,
И зыблются хлеба, и дремлет над рекою
Тенистый сад, в цветах и в золоте лучей…
Родная глушь моя таинственно и внятно
Зовет меня прийти в объятия свои,
И всё, что потерял я в жизни невозвратно,
Вновь обещает мне для счастья и любви.
Но не тому сложить трудящиеся руки
И дать бездействовать тревожному уму,
Кто понял, что борьба, проклятия и муки -
Не бред безумных книг, не грезятся ему;
Как жалкий трус, я жизнь не прятал за обманы
И не рядил ее в поддельные цветы,
Но безбоязненно в зияющие раны,
Как врач и друг, вложил пытливые персты;
Огнем и пыткою правдивого сомненья
Я всё проверил в ней, боясь себе солгать,-
И нету для меня покоя и забвенья,
И вечно буду я бороться и страдать!..
1882
—————————–
ЦВЕТЫ
Я шел к тебе… На землю упадал
Осенний мрак, холодный и дождливый…
Огромный город глухо рокотал,
Шумя своей толпою суетливой;
Загадочно чернел простор реки
С безжизненно-недвижными судами,
И вдоль домов ночные огоньки
Бежали в мглу блестящими цепями…
Я шел к тебе, измучен трудным днем,
С усталостью на сердце и во взоре,
Чтоб отдохнуть перед твоим огнем
И позабыться в тихом разговоре;
Мне грезился твой теплый уголок,
Тетради нот и свечи на рояли,
И ясный взгляд, и кроткий твой упрек
В ответ на речь сомненья и печали,-
И я спешил… А ночь была темна…
Чуть фонарей струилося мерцанье…
Вдруг сноп лучей, сверкнувших из окна,
Прорезав мрак, привлек мое вниманье:
Там, за зеркальным, блещущим стеклом,
В сиянье ламп, горевших мягким светом,
Обвеяны искусственным теплом,
Взлелеяны оранжерейным летом,-
Цвели цветы… Жемчужной белизной
Сияли ландыши… алели георгины,
Пестрели бархатцы, нарциссы и левкой,
И розы искрились, как яркие рубины…
Роскошные, душистые цветы,-
Они как будто радостно смеялись,
А в вышине латании листы,
Как веера, над ними колыхались!..
Садовник их в окне расставил напоказ.
И за стеклом, глумясь над холодом и мглою,
Они так нежили, так радовали глаз,
Так сладко в душу веяли весною!..
Как очарованный стоял я пред окном:
Мне чудилось ручья дремотное журчанье,
И птиц веселый гам, и в небе голубом
Занявшейся зари стыдливое мерцанье;
Я ждал, что ласково повеет ветерок,
Узорную листву лениво колыхая,
И с белой лилии взовьется мотылек,
И загудит пчела, на зелени мелькая…
Но детский мой восторг сменился вдруг стыдом:
Как!.. в эту ночь, окутанную мглою,
Здесь, рядом с улицей, намокшей под дождем,
Дышать таким бесстыдным торжеством,
Сиять такою наглой красотою!..
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Ты помнишь,- я пришел к тебе больной…
Ты ласк моих ждала - и не дождалась:
Твоя любовь казалась мне слепой,
Моя любовь - преступной мне казалась!..
1883
—————————–
***
Беспокойной душевною жаждой томим,
Я беречь моих сил не умел;
Мне противен был будничный, мелкий удел,
И, как светоч, колеблемый ветром ночным,
Я не жил, - я горел!
Целый мир порывался я мыслью обнять,
Целый мир порывался любить,
Даже ночь я боялся забвенью отдать,
Чтоб у жизни ее не отнять,
Чтоб две жизни в одну мне вместить!
И летели безумные, знойные дни
То за грудами книг, то в разгаре страстей…
Под удары врагов и под клики друзей,
Как мгновенья, мелькали они.
Для лобзаний я песню мою прерывал,
Для труда оставлял недопитый бокал,
И для душных оград городских
Покидал я затишье родимых полей,
И бросался в кипучее море скорбей,
И тревог, и сомнений людских!
И бессильная старость еще далека,
И еще не грозит мне могильной плитой…
Отчего ж в моем сердце глухая тоска,
Отчего ж в моих думах мертвящий застой,
Зной недуга в очах, безнадежность в груди?
Или жизнь я исчерпал до дна, -
И мне нечего ждать от нее впереди?
Где ж ты, вождь и пророк?.. О, приди
И стряхни эту тяжесть удушья и сна!
Дай мне жгучие муки принять,
Брось меня на страданье, на смерть, на позор,
Только б полною грудью дышать,
Только б вспыхнул отвагою взор!
Только б верить, во что-нибудь верить душой,
Только б в жизни опять для меня
Распахнулись затворы темницы глухой
В даль и блеск лучезарного дня!..
1884
—————————–
***
Закралась в угол мой тайком,
Мои бумаги раскидала,
Тут росчерк сделала пером,
Там чей-то профиль набросала;
К моим стихам чужой куплет
Приписан беглою рукою,
А бедный, пышный мой букет
Ощипан будто саранчою!..
Разбой, грабеж!.. Я не нашел
На месте ничего: всё сбито,
Как будто ливень здесь прошел
Неудержимо и сердито.
Открыты двери на балкон,
Газетный лист к кровати свеян…
О, как ты нагло оскорблен,
Мой мирный труд, и как осмеян!
А только встретимся, - сейчас
Польются звонко извиненья:
“Простите, - я была у вас…
Хотела книгу взять для чтенья…
Да трудно что-то и читать:
Жара… брожу почти без чувства….
А вы к себе?.. творить?.. мечтать?..
О бедный труженик искусства!”
И ждет, склонив лукавый взгляд,
Грозы сурового ответа, -
А на груди еще дрожат
Цветы из моего букета!..
Первая половина 1885
—————————–
***
Не говорите мне: “он умер”,- он живет,
Пусть жертвенник разбит,- огонь еще пылает.
Пусть роза сорвана,- она еще цветет,
Путь арфа сломана,- аккорд еще рыдает!..
1886
