Лев Мей

превод: Стоян Бакърджиев

***
Когато склониш над рояла
главата си мила небрежно,
когато клавишите нежно
докоснеш с тъга накипяла

и звуци с притихнала мъка
у мен като сълзи се ронят
и сън на девойка напомнят,
и думи на скръб и разлъка,

сърцето ми никак не жали,
че днес ми е тъжно и болно;
ти страдаш сега своеволно -
така ли ще бъде, така ли?

Щом пламък младенчески жарко
по твойте страни се разлее
и твойте гърди разлюлее
и светнат очите ти ярко,

и бързо пробягват ръцете,
и звукове плиснат лирични,
тъй весели, тъй мелодични -
тъгувам, че в звуците свети

доволство, което пилее
тъгите - гръдта ти терзали:
аз мисля - повторно едва ли
у тебе усмивка ще грее.

1844

—————————–

***
Не знам защо тъга при нея ме гнети?
Не я обичам аз: обичаш ли, тъгуваш
и те раняват зле любовните мечти -
и в огън ден и нощ ти плачеш и ревнуваш!
Не я обичам, не… тя буди в мен тъга -
и толкова!… Защо - не зная. Затова ли,
че в мислите си тя за свободата жали,
че нейното сърце спокойно спи сега.
Или от чувството, че някога прекрасно,
но и напразно ум и страст ще й отдам?
Бог знае! Но сега не ми се влюбва страстно
и по ми е добре да потъгувам сам.
Но ето я пред вас: къдрица се извива!
Спокойна гръд - лазур в очите й блести!
Каква е хубава и колко е красива…
Не знам защо тъга при нея ме гнети?

1844

—————————–

СЕКСТИНА

Все тъй звучи, все тъй звучи в душата ми унила
познат отдавна глас и призрак скъп за мен
въстава в тоя миг с неудържима сила
из миналите дни като прекрасен ден;
напразно в спомена възкръсваш, сянко мила -
от страст и от живот съм стар и уморен!

Сроди се с леността духът ми уморен,
тъй както вятърът и есента унила,
като усмивката с една усмивка мила
и като сянката с вековен лес пред мен;
премного ме гнети и всеки божи ден
ме овладява тя със все по-нова сила.

Нерядко трепва в мен предишната ми сила,
като в гробовен сън не тъна уморен,
през вечната ми нощ поглежда светъл ден;
аз оживявам в миг и с песничка унила
прогонвам сянката, скучаеща пред мен,
но с тази преходност минутата е мила…

Къде се скрихте, дни на тази младост мила
и на живот, кипящ с неудържима сила,
когато мъката в ония дни за мен
бе още призрачна, когато уморен
не чувствах леността в душата си унила
и чаках хубав ден след хубавия ден?

Уви! Дойде и той - един фатален ден,
ден на сбогуване с любов и младост мила…
През бурния живот се нося аз с унила
душа… Една вълна ме тласка с чудна сила
Бог знае накъде, но тъй съм уморен
и сенки, и мъгла съзирам покрай мен.

Защо, прогонвайки мъглата покрай мен
през вечната ми нощ поглежда светъл ден?
Защо, щом от живот и страст съм уморен,
пред мен застава пак онази сянка мила
и нежният й глас с неотразима сила
все тъй, все тъй звучи в душата ми унила?

1851

—————————–

РУСАЛКА

                   На София Григориевна Мей

Като болно хлапе езеро в гората
в неспокойна люлка плаче и се мята.

В облаци тъмнее висината синя
и така прелива в сребърна патина.

Вятър из гората като вълк се крие,
с луд порой в земята мълнията бие.

При подобен призив, прелестни и малки,
хурките си хвърлят палави русалки…

Радва се родът им, че некръстен още
пени с гръд водата през такива нощи.

Драго им е с вихри да се надпреварят,
с гръмове сред кикот да се разговарят.

В нежните им шии плискат се вълните -
с бял и хубав гребен вчесват си косите.

Както бяла пяна в тъмнината свети,
тъй подобно рибки светкат им ръцете.

Също като огън бузките им греят -
взори с изумруди ярко зеленеят.

Малките русалки тичат в гъста пяна,
но една от всички малко изостана…

До брега доплува, на брега почака
и разтвори с бледи пръсти върбалака.

Край брега в листака скри се милолика,
бяла като лебед в гъстата тръстика…

Бурята притихна, вятърът връхлита
и с венци от листи езерото смита.

Облаците бягат - птици в небесата,
ронят се звездите - перли по земята.

Виж - двурог просветва месецът в небето:
къс от златен пръстен, грейнал над селцето…

В гъстата острица, лека и сърдечна,
плавно се прелива благовест далечна.

Благовест далечна плавно се прелива -
на вълни в душата бавно се излива.

Божи храм се вижда, песен плува свята
и сама неволно прави кръст ръката…

В бедните русалки тази тук вечерня
буди много болки, много мъка черна.

Трепнаха отново страсти преживени,
мярнаха се случки в паметта стаени…

Ето и селцето - нейде се е свила
хижа на старица и девойка мила:

старата я гали, тръпне и обича -
с панделка я кичи и в басма облича…

При такива грижи да расте голяма -
по-красива вече и в хорото няма…

Ягодки и гъбки там в леса мнозина
седмица берат ли, имат за година.

Катерички чупят лешници в лещака -
не една седянка вечер гости чака.

Точно тук юначни мяркат се момците,
точно тук честити смеят се момите.

Щерката до късно сладки песни пее,
майка й я чака, чака и более.

Огън тя запали - в двора нощ витае:
дълго е на гости вече дъщеря й…

Затова, че момък там й се понрави -
за беда голяма момъкът я бави.

А с бедата редом грях неканен броди…
Влюби се момата, с хубав момък ходи;

тъй се влюби, сякаш грабна й душата,
после я заряза - и дойде бедата.

Гълъбът отлитна и какво се случи?
Хорски присмех, дупка сред замръзнал ручей…

Малката русалка бели пръсти кърши:
плакала би с радост - и това се свърши.

Иска да си спомни някаква молитва:
тя не е за нея - кикот зъл политва…

Гледай - щом селякът за към село свие,
бързайки към къщи, своя сивчо бие;

кръсти се, когато тоя кикот чуе,
от сърце се кръсти и към него плюе.

1856

***

Когда ты, склонясь над роялью,
До клавишей звонких небрежно
Дотронешься ручкою нежной,
И взор твой нальется печалью,

И тихие, тихие звуки
Мне на душу канут, что слезы,
Волшебны, как девичьи грезы,
Печальны, как слово разлуки,-

Не жаль мне бывает печали
И грусти твоей мимолетной:
Теперь ты грустишь безотчетно -
Всегда ли так будет, всегда ли?

Когда ж пламя юности жарко
По щечкам твоим разольется,
И грудь, как волна, всколыхнется,
И глазки засветятся ярко,

И быстро забегают руки,
И звуков веселые волны
Польются, мелодии полны,-
Мне жаль, что так веселы звуки,

Мне жаль, что ты так предаешься
Веселью, забыв о печали:
Мне кажется все, что едва ли
Ты так еще раз улыбнешься…

1844

—————————–

***
Не знаю, отчего так грустно мне при ней?
Я не влюблен в нее: кто любит, тот тоскует,
Он болен, изнурен любовию своей,
Он день и ночь в огне - он плачет и ревнует…
И только… Отчего - не знаю. Оттго ли,
Что дума и у ней такой же просит воли,
Что сердце и у ней в таком же дремлет сне?
Иль от предчувствия, что некогда напрасно,
Но пылко мне ее придется полюбить?
Бог весть! А полюбить я не хотел бы страстно:
Мне лучше нравится - по-своему грустить.
Взгляните, вот она: небрежно локон вьется,
Спокойно дышит грудь, ясна лазурь очей -
Она так хороша, так весело смеется…
Не знаю, отчего так грустно мне при ней?

1844

—————————–

СЕКСТИНА

Опять, опять звучит в душе моей унылой
Знакомый голосок, и девственная тень
Опять передо мной с неотразимой силой
Из мрака прошлого встает, как ясный день;
Но тщетно памятью ты вызван, призрак милый!
Я устарел: и жить и чувствовать - мне лень.

Давни с моей душой сроднилась эта лень,
Как ветер с осенью угрюмой и унылой,
Как взгляд влюбленного с приветным взглядом милой,
Как с бором вековым таинственная тень;
Она гнетет меня и каждый божий день
Овладевает мной все с новой, с новой силой.

Порою сердце вдруг забьется прежней силой;
Порой спадут с души могильный сон и лень;
Сквозь ночи вечныя проглянет светлый день:
Я оживу на миг и песнею унылой
Стараюсь разогнать докучливую тень,
Но краток этот миг, нечаянный и милый…

Куда ж сокрылись вы, дни молодости милой,
Когда кипела жизнь неукротимой силой,
Когда печаль и грусть скользили, словно тень,
По сердцу юному, и тягостная лень
Еще не гнездилась в душе моей унылой,
И новым красным днем сменялся красный день?

Увы!.. Пришел и он, тот незабвенный день,
День расставания с былою жизнью милой…
По морю жизни я, усталый и унылый,
Плыву… меня волна неведомою силой
Несет - Бог весть куда, а только плыть мне лень,
И все вокруг меня - густая мгла и тень.

Зачем же, разогнав привычную мне тень,
Сквозь ночи вечныя проглянул светлый день?
Зачем, когда и жить и чувствовать мне лень,
Опять передо мной явился призрак милый,
И голосок его с неотразимой силой
Опять, опять звучит в душе моей унылой?

<1851>

—————————–

РУСАЛКА

                       Софье Григорьевне Мей

Мечется и плачет, как дитя больное
В неспокойной люльке, озеро лесное.

Тучей потемнело, брызжет мелкой зернью -
Так и отливает серебром и чернью…

Ветер по дубраве серым волком рыщет;
Молния на землю жгучим ливнем прыщет;

И на голос бури, побросавши прялки,
Вынырнули со дна резвые русалки…

Любо некрещеным в бурю-непогоду
Кипятить и пенить жаркой грудью воду,

Любо им за вихрем перелетным гнаться,
Громким, звучным смехом с громом окликаться!..

Волны им щекочут плечи наливные,
Чешут белым гребнем косы рассыпные;

Ласточки быстрее, легче пены зыбкой,
Руки их мелькают белобокой рыбкой;

Огоньком под пеплом щеки половеют;
Ярким изумрудом очи зеленеют.

Плещутся русалки, мчатся вперегонку,
Да одна отстала, отплыла в сторонку…

К берегу доплыла, на берег выходит,
Бледными руками ивняки разводит;

Притаилась в листве на прибрежье черном,
Словно белый лебедь в тростнике озерном…

Вот уж понемногу непогодь стихает;
Ветер с листьев воду веником сметает;

Тучки разлетелись, словно птицы в гнезды;
Бисером перловым высыпали звезды;

Месяц двоерогий с неба голубого
Засветил отломком перстня золотого…

Чу! переливаясь меж густой осокой,
По воде несется благовест далекой -

Благовест далекий по воде несется
И волною звучной прямо в душу льется:

Видится храм божий, песнь слышна святая,
И сама собою крест творит десная…

И в душе русалки всенощные звуки
Пробудили много и тоски и муки,

Много шевельнули страсти пережитой,
Воскресили много были позабытой…

Вот в селе родимом крайняя избушка;
А в избушке с дочкой нянчится старушка:

Бережет и холит, по головке гладит,
Тешит лентой алой, в пестрый ситец рядит…

Да и вышла ж девка при таком уходе:
Нет ее красивей в целом хороводе…

Вот и бор соседний - там грибов да ягод
За одну неделю наберешься на год;

А начнут под осень грызть орехи белки -
Сыпь орех в лукошки: близко посиделки.

Тут-то погуляют парни удалые,
Тут-то насмеются девки молодые!..

Дочь в гостях за прялкой песни распевает
А старуха дома ждет да поджидает:

Огоньку добыла - на дворе уж ночка -
Долго засиделась у соседей дочка…

Оттого и долго: парень приглянулся
И лихой бедою к девке подвернулся;

А с бедою рядом ходит грех незваной…
Полюбился парень девке бесталанной.

Так ей полюбился, словно душу вынул,
Да и насмеялся - разлюбил и кинул,

Позабыл голубку сизокрылый голубь -
И остались бедной смех мирской да прорубь…

Вспомнила русалка - белы руки гложет;
Рада б зарыдала - и того не может;

Сотворить молитву забытую хочет -
Нет для ней молитвы - и она хохочет…

Только, пробираясь на село в побывку,
Мужичок проснулся и стегает сивку,

Лоб и грудь и плечи крестно знаменует
Да с сердцов на хохот окаянный плюет.

1850, 25 августа 1856