Алексей К. Толстой

превод: Ана Александрова

***

По насип неравен, коларски
се спуска каляската в бяг…
Изцеждат се мрежи рибарски,
прострени по стръмния бяг…

Пътувам. И гледам: небето
намръщено… Облачен ден.
Но езеро свети. Селцето
извива димът си над мен.

Евреин пристъпва страхливо
по насипа… Тъжен е той.
Под бента водата пенливо
минава със яростен вой.

В зелената тръст спотаено
момченце засвирва… И в миг
там патици - ято смутено -
надигат тревога и вик.

Край мелница стара до пътя -
мужици сред гъста трева…
Съсипано конче пристъпя,
талигата тегли едва…

И гледката тъй е позната -
а пръв път минавам оттук:
селцето, момчето, водата,
на улея плахия звук…

И гумното вехто в полето,
и покрива, мрачния ден,
далечния дим на селцето -
забравени сякаш от мен.

Тъй точно пристъпваше коня,
чували повлякъл едва.
И селяни помня - по склона
седяха на тая трева…

Евреин брадат, ето - крачи
по насип неравен насам…
Шуми и водата… Обаче
кога ли, къде ли?… Не знам.

1840-те г.

—————————–

***

По гребле неровной и тряской,
Вдоль мокрых рыбачьих сетей,
Дорожная едет коляска,
Сижу я задумчиво в ней,-

Сижу и смотрю я дорогой
На серый и пасмурный день,
На озера берег отлогий,
На дальний дымок деревень.

По гребле, со взглядом угрюмым,
Проходит оборванный жид,
Из озера с пеной и шумом
Вода через греблю бежит.

Там мальчик играет на дудке,
Забравшись в зеленый тростник;
В испуге взлетевшие утки
Над озером подняли крик.

Близ мельницы старой и шаткой
Сидят на траве мужики;
Телега с разбитой лошадкой
Лениво подвозит мешки…

Мне кажется все так знакомо,
Хоть не был я здесь никогда:
И крыша далекого дома,
И мальчик, и лес, и вода,

И мельницы говор унылый,
И ветхое в поле гумно…
Все это когда-то уж было,
Но мною забыто давно.

Так точно ступала лошадка,
Такие ж тащила мешки,
Такие ж у мельницы шаткой
Сидели в траве мужики,

И так же шел жид бородатый,
И так же шумела вода…
Все это уж было когда-то,
Но только не помню когда!

1840-е годы