ТЪЙ КАКТО ОКЕАН ЗЕМЯТА МИЕ…
превод: Григор Ленков
***
Тъй както океан земята мие,
тъй сън обгръща нашите очи;
настане нощ - стихията бучи
и о брега талази бие.
Гласът й тъмен ни зове в безкрая…
И вече кораб в пристана звъни;
и приливът расте - отнася ни към тая
неизмеримост от вълни.
Над нас гори небето в слава звездна,
оглежда тайни - рой неизброим,
и плуваме, и от пламтяща бездна
обгърнати отвред - мълчим.
Краят на 1820 - началото на 1830 година
—————————–
***
Кръстосвах аз ливонските поля,
унил пейзаж, печална - тишината…
Безцветното небе, пустинната земя
навеждаха на размисъл душата.
Аз спомних миналото и кръвта
в земята древна, димните простори,
когато са целували в прахта
мъжете нейни рицарските шпори.
И взрян в леса, над който сън вали,
в реката, както сиви струи вие:
„Вий - мислех - отдалече сте дошли,
връстници сте на миналото вие!”
Еднички вие сте дошли оттам -
от оня мрак и бряг през вековете.
О, аз един въпрос ще ви задам -
на него само ми отговорете!…
Но ти мълчиш, природо, бдиш над древността,
усмихваш се двусмислено и тайно -
тъй юноша, на нощни чарове случайно
оказал се - за тях мълчи на сутринта.
1830
—————————–
***
Из пясък газим отдалече…
Здрачи се; тишина вали.
И сливат сенките си вече
в една крайпътните ели.
Лесът по-гъст, по-черен става…
Какви нерадостни места!
И като звяр стоок нощта
от всеки храст ни наблюдава.
1830
—————————–
***
Аз помня оня край вълшебен,
аз помня оня златен час;
бе вечер; бяхме двама с тебе,
шумеше Дунава под нас.
И там, до бялата грамада
на оня замък разрушен,
стоеше ти, такава млада,
опряна на гранит зелен;
върху отломък от стените
кракът ти нежен бе замрял;
и се прощаваха лъчите
и с теб, и с оня замък бял.
И вятър роклята ти само
развееше по някой път,
и падаше по твойто рамо
на диви ябълки цветът.
Ти гледаше в далечината…
Там небосводът задимя;
денят догаряше; реката
под нас по-звучно зашумя.
И мигновенията сладки
изпращаше ти с весел глас;
и сянката на дните кратки
прелиташе все тъй над нас.
1830
—————————–
SILENTIUM!*
Мълчи, пази се, скривай ти
и чувства, както и мечти -
вдън бездната на твойта гръд
те нека да пламват и мрат
подобно на звездни лъчи -
любувай им се - и мълчи.
Как себе си разкрил би тук?
А теб разбрал ли би те друг?
Ще разбере ли твойта страст?
Лъжа е мисълта на глас.
Чист извора си заключи -
сам пий от него - и мълчи.
Сам в себе си живей - вглъбен:
душата ти е свят свещен
на мисли, зрели в тайнствен ум;
глуши ги всеки външен шум,
те гаснат под чужди очи,
гласа им слушай - и мълчи!…
1830
—————————–
* Мълчание! (Лат.)
—————————–
СЪН В МОРЕТО
И бури, и бездни ни люшкаха с гръм
и аз се оставих на тях в полусън.
С две безпределности в мене живях
и жалка играчка в ръцете им бях.
В скалите дочувах цимбал да звъни,
откликваше вятър, кънтяха вълни.
И хаос от звуци ме бе оглушил,
но сънят ми над всичко ме бе извисил;
болезнено-ярък, вълшебно красив
той рееше леко над хаоса див.
Света си той с мълнии остри разкри -
земята - зелена, ефирът - в искри,
дворци - лабиринти, чертог до чертог,
и сонмове, вдигнали рой навъзбог,
и зърнах аз образи - рой непознат,
и птици, и твари от друг един свят,
над дивните твари вървях като бог,
светът бе под мен неподвижен, дълбок.
Но през мойте мечти, през вълшебния звън
дочувах на бездните тъмния гръм
и в мойте видения - с пяна и вой
нахлуваше вечния морски прибой.
Средата на 1830-те години
—————————–
***
Как сладко спи градината зелена
под ласкавата нощна здрачина!
През ябълката, в бяло пременена,
как сладко свети златната луна!…
Като в деня си Първи - тъй потайно
в небе бездънно звезден сонм трепти,
далечна музика звъни омайно,
по-звучно сякаш изворът шурти…
Завеса пада над света широко;
трудът замира, пуст е всеки друм…
И над града - като в гора високо -
се буди чуден, еженощен шум…
О, този шум, непостижим за мене!
Или е туй на мислите светът,
които от съня освободени,
сред тоя хаос нощен се роят?…
Средата на 1830-те години
—————————–
***
Буря ще се разиграе -
душна тишина трепти.
Ах, как розата ухае
и щурецът как цвърти!
Глухо гръм отекна: ето -
димни облаци пълзят
и открай докрай небето
сини мълнии браздят…
Сякаш битието земно
е преляло и шурти,
като питие вълшебно
в жилите ни то пламти!
Прелестна, какво вълнува
младата ти гръд сега,
та в зениците ти плува
ту тревога, ту тъга?
От какво кръвта замира
и страните не цъфтят?
От какво дъха ти спира,
а пък устните горят?
През ресниците ти скрито
се прецеждат две сълзи…
Първи капки, след които
буря ще се разрази?
Средата на 1830-те години
—————————–
***
И както птичка сред лъчи,
светът се буди в утрин росна…
Ах, само моите очи
сънят целебен не докосна!
При все, че ранна свежест плиска
склокочените ми коси,
но прах от вчера ме притиска,
но зной от вчера ме коси!…
О, как са тягостни за мене
шумът, викът разкрепостен,
ненавистното суетене
на младия, развихрен ден!
О, как бодат очите мои
слепящите му светлини!
О, нощ, о, нощ, разкрий покои,
с роса и здрач ме облъхни!…
Отломък жив от поколения,
тук извървели своя път!
Как твойте жалби, обвинения
несправедливо ми звучат!
О, как е тъжно, безчовечно,
подобно сянка, с яд в кръвта,
към все движението вечно
да пъплиш подир младостта!…
Средата на 1830-те години
—————————–
***
Защо, о, ветре, виеш с бяс,
защо в нощта скърбиш безумно?
Що значи твоя странен глас,
ту жално глух, ту бликнал шумно?
С понятен за духа език
мълвиш за непонятна мъка
и риеш, будиш всеки миг
звуците на скръб сторъка!…
Не пей зловещо песен ти
за хаос роден и предвечен!
Как жално моят дух слухти,
как слуша разказа сърдечен!
Ще пръсне смъртните гърди
духът ми - с вечност да се слее!…
О, бури спящи не буди -
там хаосът сега беснее!…
Средата на 1830-те години
—————————–
***
Все още се томя в желания,
зова те с цялото сърце -
и в здрача от възпоминания
все виждам твоето лице.
Ах, твоето лице нетленно!
То с мен е в радост и беда:
недостижимо, неизменно,
като блещукаща звезда…
1848
—————————–
***
Прати, о, господи, отрада
на оня, който в зноен ден
върви край ниската ограда
подобно просяк изнурен.
Отвъд градинската ограда
той вижда дървеса, реки
и недостъпната прохлада
на китни, блеснали лъки.
Не зарад него дървесата
разстилат своя здрач дълбок
и като облак над земята
повисва димен водоскок.
Напразно пещерата няма
прехласнат взора му държи
и с воден прах фонтанът няма
главата му да освежи.
Прати, о, господи, отрада
на оня, който ден след ден
върви край ниската ограда
подобно просяк изнурен.
Юли 1850
—————————–
***
О, как убийствено обича,
как в слепотата на страстта
човек на явна смърт обрича
най-милото си на света!
Ти победи - и горд отмина,
че вече беше твоя тя…
Но не измина и година -
и виж какво я сполетя?
Къде е блясъкът в очите,
смехът, цъфтящите страни?
Уви, сланата на сълзите
без време всичко ослани.
Мигът на първата ви среща
дали е в тебе още жив?
И звънката й реч гореща,
и детският й смях игрив?
Очарованието свято
къде е? Сън ли е било?
Ах, като северното лято
угасна то, едва дошло!
Като присъда на съдбата
тя твоята любов прие
и ти й отреди - в отплата -
опозорено битие!
Живот-затвор, живот-страдание!
В душевните й глъбини
живя едно възпоминание…
Ала и то й измени.
И страшно изведнъж й стана
без истина, без красота…
Тълпата стъпка - разюздана -
разцъфналата й мечта.
И тя от дългото мъчение
какво за себе си спаси?
Отчаяно ожесточение
и болка, болка без сълзи!
О, как убийствено обича,
как в слепотата на страстта
човек на явна смърт обрича
най-милото си на света!
1851
—————————–
***
Не говори, че той ме е обичал вечно,
че мила съм му все така…
Не! Той живота ми погубва безчовечно,
а знам - трепери ножът в злата му ръка.
Ту негодувам в гняв, ту страдаща копнея,
разбита и с разплакани очи.
Аз не живея… Не, чрез него аз живея -
но този мой живот… горчи, горчи!
Скъпернически глътки въздух той ми дава…
По би щадил врага… Да бях му враг поне!
Ох, дишам още аз, но все по-зле ми става,
да дишам - мога, да живея - не.
Началото на 1850-те години
—————————–
ПОСЛЕДНА ЛЮБОВ
О, как обичаме в старостта
с любов по-нежна и суеверна…
Сияй, сияй преди нощта,
любов последна, заря вечерна!
Небето вече тъне в мрак
и само запад се къпе в сияние,
постой, постой, вечерен зрак,
потрай, потрай, очарование.
И нека секва в нас кръвта,
нов нас не секва тази нежност…
О, ти, любов преди смъртта!
Ти си блаженство и безнадеждност!
1853 (?)
—————————–
***
Живее в есенния лъх първоначален
смирена, дивна красота -
денят е целият кристален -
и лъчезарна - вечерта…
Където бодър сърп е пеел песен звънка,
сега е пусто - чист простор блести,
и само паяжинка тънка
над празната бразда трепти.
Не пеят вече птичките звънливи,
но зимата тепърва предстои -
и топла синева струи
над отпочиващите ниви.
22 август 1857
—————————–
***
Цял ден лежа в несвестен тежък сън,
и се сгъсти над нея тъмнината,
валеше юлски дъжд - и с весел звън
шумеше тихичко в листата.
И после бавно се опомни тя
и се заслуша в тези звуци чудни,
и дълго, дълго слуша - мисълта
и погледът й вече бяха будни.
И тя, дошла в съзнание, на глас
на себе си продума в свойто ложе
(стоях до нея жив, но смазан аз):
„Как всичко туй обичах, боже!”
…………………………………….
Обичаше и други същества
не са обичали тъй под небето!
О, господи!… И преживях това…
И оцеля след всичко туй сърцето…
1864
—————————–
***
О, този Юг! О, тази Ница!…
Как този блясък ме тревожи!
Животът ми - ранена птица -
да литне иска - и не може…
Ни мах, ни полет - виснат вяло,
пречупени на две крилата…
И към прахта притиснал тяло,
той от безсилие се мята.
1864
—————————–
***
Как си прекрасно, море полунощно!
Тук лъчезарно, там мрачно си ти…
В лунния блясък и живо, и мощно
ходи и диша, блести и трепти…
Там, сред простора свободен, безкраен -
блясък, движение, грохот и мощ…
Мътно окъпано в блясък потаен,
колко си хубаво в глухата нощ!
Вечно вълнение, морско вълнение,
чий ли ти празник празнуваш сега?
Бягат вълните - и гръм, и стремление,
трепкат звездите и гледат с тъга.
В твойто вълнение, в твойто сияние
в сън ли, в омая ли поглед съм впил.
О, как безумно в това обаяние
цяла душата си бих потопил.
1865
—————————–
***
На К. Б.
Аз пак ви срещнах днес - и ясно
в мен миналото оживя;
възкръсна времето прекрасно
и топла радост в мен повя…
Тъй както в късна тъжна есен
се случват дни, се случва час -
повее пролет с полъх пресен
и нещо се пробуди в нас, -
така с предишното вълнение
ме лъхва порив съкровен
и аз ви гледам с упоение,
отдавна секнало у мен…
И сякаш подир век разлъка,
аз гледам ви като насън -
и звънва с по-голяма мъка
нестихващият в мене звън…
И паметта се сепва будна,
животът пак запява в нас -
и вие все така сте чудна,
и все така съм влюбен аз!…
1870
—————————–
***
Мой братко, спътник мой, и ти без дъх
заспа накрая в тази алчна пръст,
и аз стоя на гол, безлюден връх
и сам съм - пусто е околовръст.
И дълго ли ще чакам в пустошта?
Година… две… И аз не ще съм там,
където днес се взирам във нощта -
и с мен какво ще стане - сам не знам…
И тъй е леко да не бъдеш жив!
Каква ли полза - с теб или без теб?
Все същото - все този вятър див,
все този мрак, все тази глуха степ.
А загубите нямат брой и чет,
животът жив е някъде назад,
и няма друг пред мен на тоя свят,
и чакам своя съдбоносен ред.
1870
***
Как океан объемлет шар земной,
Земная жизнь кругом объята снами;
Настанет ночь - и звучными волнами
Стихия бьет о берег свой.
То глас её: он нудит нас и просит…
Уж в пристани волшебный ожил чёлн;
Прилив растет и быстро нас уносит
В неизмеримость темных волн.
Небесный свод, горящий славой звездной,
Таинственно глядит из глубины, -
И мы плывем, пылающею бездной
Со всех сторон окружены.
1828-1830 гг.
—————————–
***
Через ливонские я проезжал поля,
Вокруг меня все было так уныло…
Бесцветный грунт небес, песчаная земля -
Все на душу раздумье наводило.
Я вспомнил о былом печальной сей земли -
Кровавую и мрачную ту пору,
Когда сыны ее, простертые в пыли,
Лобзали рыцарскую шпору.
И, глядя на тебя, пустынная река,
И на тебя, прибрежная дуброва,
“Вы, - мыслил я, - пришли издалека,
Вы, сверстники сего былого!”
Так! вам одним лишь удалось
Дойти до нас с брегов другого света.
О, если б про него хоть на один вопрос
Мог допроситься я ответа!..
Но твой, природа, мир о днях былых молчит
С улыбкою двусмысленной и тайной, -
Так отрок, чар ночных свидетель быв случайный,
Про них и днем молчание хранит.
(Начало октября) 1830
—————————–
***
Песок сыпучий по колени…
Мы едем - поздно - меркнет день,
И сосен, по дороге, тени
Уже в одну слилися тень.
Черней и чаще бор глубокий -
Какие грустные места!
Ночь хмурая, как зверь стоокий,
Глядит из каждого куста!
октябрь 1830
—————————–
***
Я помню время золотое,
Я помню сердцу милый край.
День вечерел; мы были двое;
Внизу, в тени, шумел Дунай.
И на холму, там, где, белея,
Руина замка вдаль глядит,
Стояла ты, младая фея,
На мшистый опершись гранит,
Ногой младенческой касаясь
Обломков груды вековой;
И солнце медлило, прощаясь
С холмом, и замком, и тобой.
И ветер тихий мимолетом
Твоей одеждою играл
И с диких яблонь цвет за цветом
На плечи юные свевал.
Ты беззаботно вдаль глядела…
Край неба дымно гас в лучах;
День догорал; звучнее пела
Река в померкших берегах.
И ты с веселостью беспечной
Счастливый провожала день;
И сладко жизни быстротечной
Над нами пролетала тень.
1830
—————————–
SILENTIUM!*
Молчи, скрывайся и таи
И чувства и мечты свои -
Пускай в душевной глубине
Встают и заходят оне
Безмолвно, как звезды в ночи,-
Любуйся ими - и молчи.
Как сердцу высказать себя?
Другому как понять тебя?
Поймёт ли он, чем ты живёшь?
Мысль изречённая есть ложь.
Взрывая, возмутишь ключи,-
Питайся ими - и молчи.
Лишь жить в себе самом умей -
Есть целый мир в душе твоей
Таинственно-волшебных дум;
Их оглушит наружный шум,
Дневные разгонят лучи,-
Внимай их пенью - и молчи!…
1830
—————————–
* Молчание! (лат.)
—————————–
СОН НА МОРЕ
И море, и буря качали наш челн;
Я, сонный, был предан всей прихоти волн.
Две беспредельности были во мне,
И мной своевольно играли оне.
Вкруг меня, как кимвалы, звучали скалы?,
Окликалися ветры и пели валы.
Я в хаосе звуков лежал оглушен,
Но над хаосом звуков носился мой сон.
Болезненно-яркий, волшебно-немой,
Он веял легко над гремящею тьмой.
В лучах огневицы развил он свой мир -
Земля зеленела, светился эфир,
Сады-лавиринфы, чертоги, столпы,
И сонмы кипели безмолвной толпы.
Я много узнал мне неведомых лиц,
Зрел тварей волшебных, таинственных птиц,
По высям творенья, как бог, я шагал,
И мир подо мною недвижный сиял.
Но все грезы насквозь, как волшебника вой,
Мне слышался грохот пучины морской,
И в тихую область видений и снов
Врывалася пена ревущих валов.
Середина 1830 годов
—————————–
***
Как сладко дремлет сад темно-зеленый,
Объятый негой ночи голубой!
Сквозь яблони, цветами убеленной,
Как сладко светит месяц золотой!
Таинственно, как в первый день созданья,
В бездонном небе звездный сонм горит,
Муз?ыки дальной слышны восклицанья,
Соседний ключ слышнее говорит…
На мир дневной спустилася завеса,
Изнемогло движенье, труд уснул…
Над спящим градом, как в вершинах леса,
Проснулся чудный еженощный гул…
Откуда он, сей гул непостижимый?..
Иль смертных дум, освобожденных сном,
Мир бестелесный, слышный, но незримый,
Теперь роится в хаосе ночном?…
Середина 1830 годов
—————————–
***
В душном воздуха молчанье,
Как предчувствие грозы,
Жарче роз благоуханье,
Резче голос стрекозы…
Чу! за белой, дымной тучей
Глухо прокатился гром;
Небо молнией летучей
Опоясалось кругом…
Некий жизни преизбыток
В знойном воздухе разлит!
Как божественный напиток
В жилах млеет и горит!
Дева, дева, что волнует
Дымку персей молодых?
Что мутится, что тоскует
Влажный блеск очей твоих?
Что, бледнея, замирает
Пламя девственных ланит?
Что так грудь твою спирает
И уста твои палит?..
Сквозь ресницы шелковые
Проступили две слезы…
Иль то капли дождевые
Зачинающей грозы?..
<1835>
—————————–
***
Как птичка, с раннею зарёй
Мир, пробудившись, встрепенулся…
Ах, лишь одной главы моей
Сон благодатный не коснулся!
Хоть свежесть утренняя веет
В моих всклокоченных власах,
На мне, я чую, тяготеет
Вчерашний зной, вчерашний прах!..
О, как пронзительны и дики,
Как ненавистны для меня
Сей шум, движенье, говор, крики
Младого, пламенного дня!..
О, как лучи его багровы,
Как жгут они мои глаза!..
О ночь, ночь, где твои покровы,
Твой тихий сумрак и роса!..
Обломки старых поколений,
Вы, пережившие свой век!
Как ваших жалоб, ваших пеней
Неправый праведен упрек!..
Как грустно полусонной тенью,
С изнеможением в кости,
Навстречу солнцу и движенью
За новым племенем брести!..
<1835>
—————————–
***
О чем ты воешь, ветр ночной?
О чем так сетуешь безумно?..
Что значит странный голос твой,
То глухо жалобный, то шумно?
Понятным сердцу языком
Твердишь о непонятной муке -
И роешь и взрываешь в нем
Порой неистовые звуки!..
О! страшных песен сих не пой!
Про древний хаос, про родимый
Как жадно мир души ночной
Внимает повести любимой!
Из смертной рвется он груди,
Он с беспредельным жаждет слиться!..
О! бурь заснувших не буди -
Под ними хаос шевелится!..
1836
—————————–
***
Ещё томлюсь тоской желаний,
Ещё стремлюсь к тебе душой -
И в сумраке воспоминаний
Ещё ловлю я образ твой…
Твой милый образ, незабвенный,
Он предо мной везде, всегда,
Недостижимый, неизменный,
Как ночью на небе звезда…
<1848>
—————————–
***
Пошли, господь, свою отраду
Тому, кто в летний жар и зной
Как бедный нищий мимо саду
Бредет по жаркой мостовой;
Кто смотрит вскользь через ограду
На тень деревьев, злак долин,
На недоступную прохладу
Роскошных, светлых луговин.
Не для него гостеприимной
Деревья сенью разрослись,
Не для него, как облак дымный,
Фонтан на воздухе повис.
Лазурный грот, как из тумана,
Напрасно взор его манит,
И пыль росистая фонтана
Главы его не освежит.
Пошли, господь, свою отраду
Тому, кто жизненной тропой
Как бедный нищий мимо саду
Бредет по знойной мостовой.
Июль 1850
—————————–
***
О, как убийственно мы любим,
Как в буйной слепоте страстей
Мы то всего вернее губим,
Что сердцу нашему милей!
Давно ль, гордясь своей победой,
Ты говорил: она моя…
Год не прошел - спроси и сведай,
Что уцелело от нея?
Куда ланит девались розы,
Улыбка уст и блеск очей?
Все опалили, выжгли слезы
Горючей влагою своей.
Ты помнишь ли, при вашей встрече,
При первой встрече роковой,
Ее волшебный взор, и речи,
И смех младенчески-живой?
И что ж теперь? И где все это?
И долговечен ли был сон?
Увы, как северное лето,
Был мимолетным гостем он!
Судьбы ужасным приговором
Твоя любовь для ней была,
И незаслуженным позором
На жизнь ее она легла!
Жизнь отреченья, жизнь страданья!
В ее душевной глубине
Ей оставались вспоминанья…
Но изменили и оне.
И на земле ей дико стало,
Очарование ушло…
Толпа, нахлынув, в грязь втоптала
То, что в душе ее цвело.
И что ж от долгого мученья,
Как пепл, сберечь ей удалось?
Боль, злую боль ожесточенья,
Боль без отрады и без слез!
О, как убийственно мы любим!
Как в буйной слепоте страстей
Мы то всего вернее губим,
Что сердцу нашему милей!..
1851
—————————–
***
Не говори: меня он, как и прежде, любит,
Мной, как и прежде, дорожит…
О нет! Он жизнь мою бесчеловечно губит,
Хоть, вижу, нож в руке его дрожит.
То в гневе, то в слезах, тоскуя, негодуя,
Увлечена, в душе уязвлена,
Я стражду, не живу… им, им одним живу я -
Но эта жизнь!.. О, как горька она!
Он мерит воздух мне так бережно и скудно…
Не мерят так и лютому врагу…
Ох, я дышу еще болезненно и трудно,
Могу дышать, но жить уж не могу.
1852
—————————–
ПОСЛЕДНЯЯ ЛЮБОВЬ
О, как на склоне наших лет
Нежней мы любим и суеверней…
Сияй, сияй, прощальный свет
Любви последней, зари вечерней!
Полнеба обхватила тень,
Лишь там, на западе, бродит сиянье, -
Помедли, помедли, вечерний день,
Продлись, продлись, очарованье.
Пускай скудеет в жилах кровь,
Но в сердце не скудеет нежность…
О ты, последняя любовь!
Ты и блаженство, и безнадежность.
1852
—————————–
***
Есть в осени первоначальной
Короткая, но дивная пора -
Весь день стоит как бы хрустальный,
И лучезарны вечера…
Где бодрый серп гулял и падал колос,
Теперь уж пусто все - простор везде, -
Лишь паутины тонкий волос
Блестит на праздной борозде.
Пустеет воздух, птиц не слышно боле,
Но далеко еще до первых зимних бурь -
И льется чистая и теплая лазурь
На отдыхающее поле…
22 августа 1857
—————————–
***
Весь день она лежала в забытьи,
И всю ее уж тени покрывали.
Лил теплый летний дождь - его струи
По листьям весело звучали.
И медленно опомнилась она,
И начала прислушиваться к шуму,
И долго слушала - увлечена,
Погружена в сознательную думу…
И вот, как бы беседуя с собой,
Сознательно проговорила
(Я был при ней, убитый, но живой):
«О, как всё это я любила!»
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Любила ты, и так, как ты, любить -
Нет, никому еще не удавалось!
О господи!.. и это пережить…
И сердце на клочки не разорвалось…
Октябрь или первая половина декабря 1864
—————————–
***
О, этот юг, о, эта Ницца…
О, как их блеск меня тревожит -
Жизнь, как подстреленная птица,
Подняться хочет - и не может…
Нет ни полета, ни размаху -
Висят поломанные крылья -
И вся она, прижавшись к праху,
Дрожит от боли и бессилья…
1864
—————————–
***
Как хорошо ты, о море ночное, -
Здесь лучезарно, там сизо-темно…
В лунном сиянии, словно живое,
Ходит, и дышит, и блещет оно…
На бесконечном, на вольном просторе
Блеск и движенье, грохот и гром…
Тусклым сияньем облитое море,
Как хорошо ты в безлюдье ночном!
Зыбь ты великая, зыбь ты морская,
Чей это праздник так празднуешь ты?
Волны несутся, гремя и сверкая,
Чуткие звезды глядят с высоты.
В этом волнении, в этом сиянье,
Весь, как во сне, я потерян стою -
О, как охотно бы в их обаянье
Всю потопил бы я душу свою…
Карлсбад, 26 июля 1870 г.
—————————–
***
К. Б.
Я встретил вас - и все былое
В отжившем сердце ожило;
Я вспомнил время золотое -
И сердцу стало так тепло…
Как поздней осени порою
Бывают дни, бывает час,
Когда повеет вдруг весною
И что-то встрепенется в нас,-
Так, весь обвеян духовеньем
Тех лет душевной полноты,
С давно забытым упоеньем
Смотрю на милые черты…
Как после вековой разлуки,
Гляжу на вас, как бы во сне,-
И вот - слышнее стали звуки,
Не умолкавшие во мне…
Тут не одно воспоминанье,
Тут жизнь заговорила вновь,-
И то же в нас очарованье,
И та ж в душе моей любовь!..
1870
—————————–
***
Брат, столько лет сопутствовавший мне,
И ты ушел, куда мы все идем,
И я теперь на голой вышине
Стою один - и пусто всё кругом.
И долго ли стоять тут одному?
День, год-другой - и пусто будет там,
Где я теперь, смотря в ночную тьму
И, что со мной, не сознавая сам…
Бесследно всё - и так легко не быть!
При мне иль без меня - что нужды в том?
Всё будет то ж - и вьюга так же выть,
И тот же мрак, и та же степь кругом.
Дни сочтены, утрат не перечесть,
Живая жизнь давно уж позади,
Передового нет, и я как есть
На роковой стою очереди?..
11 декабря 1870
