Дмитрий Кедрин

превод: Николай Антонов

За поход потегна сина си жената без време,
поднесе му вино и хвана кованото стреме.
Той яхна жребеца, препаса звънтящата шашка.
- Е, майко, това си е нашата участ казашка!
Но ти не умирай от скръб, не умирай ти, майчице клета,
аз няма да падна, аз жив ще се върна - през девет морета!
Щом патици литнат на север, щом гракнат из мрака…
- Ще чакам, детето ми - казала - харно, ще чакам…

И чакала тя - две години - пред малката къща.
На Запад се взирала - може би нейният син се завръща?
На третата идва смъртта… Непреклонна. Сурова.
- Приготвяй се - дума - часът ти удари, Прасковя!
Старицата казала: - Радостно бих си отдала душата,
но майчина клетва съм дала, а клетвата, знаеш, е свята!
Не го ли посрещна - не идвай. За теб ще съм глуха -
не бутвам от стари сандъци мъртвешкото рухо.

В гърнето с водата смъртта се вторачила няма:
- Съдбата му - казва - с беда го заплашва голяма.
В далечни земи, дето жарят пространствата сини,
измъчван от жажда, той скита в безбродни пустини…
Не ми ли дадеш твойто грохнало тяло,
сина ти напусто ще чака прохлада от облаче бяло!

Закапали майчини горки сълзи и сърцето се свило.
И облаче литнало в зноя и нейния син разведрило.
Той ничком прилегнал и влагата пил, оживявал
и своята майка рождена си спомнил тогава…
- Забавих се, бабо! - смъртта закрещяла от злоба.
Синът ти спасен е - приготвяй се вече за гроба!
Но сепва се тя: - Любовта и на гроба надвива!
Какво срещу нея сега ще възправиш ти - силна и дива?
Недей се ядосва! Седни, ако искаш, дордето
от път се завърне, при мен се завърне момчето…

В гърнето с водата смъртта се вторачила няма.
- Съдбата му - казва - с беда го заплашва голяма:
сред бурно море той скитосва и чезне,
пробитият кораб затъва в пенливите бездни.
Душата си грешна ми дай, и добре ме послушай,
че няма синът ти да види спасителна суша!
И вдигнала свойта коса връз старицата сива.
Политнала с младия син към брега и вълната пенлива.

Синът затъгувал по родния дом и простори.
И ето - почукал с камшика на малкия майчин прозорец.
- Е! - викнала гневно смъртта - пропилявам си времето само!
На теб ти се пада добруване, майко, голямо!
Живота си ти не на мен - на сина си отсъди…
И както си искала, майко, така и да бъде…

1944

——————————

МАТЬ

Любимого сына старуха в поход провожала,
Винцо подносила, шелковое стремя держала.
Он сел на коня и сказал, выезжая в ворота:
«Что ж! Видно, такая уж наша казачья работа!
Ты, мать, не помри без меня от докуки и горя:
Останусь в живых - так домой ворочусь из-за моря.
Жди в гости меня, как на север потянутся гуси!..»
«Ужо не помру!- отвечала старуха.- Дождуся!»
Два года она простояла у тына. Два года
На запад глядела: не едет ли сын из похода?
На третьем году стала смерть у ее изголовья.
«Пора!- говорит.- Собирайся на отдых, Прасковья!»
Старуха сказала: «Я рада отдать тебе душу,
Да как я свою материнскую клятву нарушу?
Покуда из дома хлеб-соль я не вынесу сыну,
Я смертное платье свое из укладки не выну!»
Тут смерть поглядела в кувшин с ледяною водою.
«Судьбина,- сказала,- грозит ему горькой бедою:
В неведомом царстве, где небо горячее сине,
Он, жаждой томясь, заблудился в безводной пустыне.
Коль ты мне без спору отдашь свое старое тело,
Пожалуй, велю я, чтоб тучка над ним пролетела!»
И матери слезы упали на камень горючий,
И солнце над сыном затмилось прохладною тучей.
И к влаге студеной припал он сухими губами,
И мать почему-то пришла удалому на память.
И смерть закричала: «Ты что ж меня, баба, морочишь?
Сынка упасла, а в могилу ложиться не хочешь?»
И мать отвечала: «Любовь, знать, могилы сильнее!
На что уж ты - сила, а что ты поделаешь с нею?
Не гневайся, матушка. Сядь. Подожди, коли хочешь,
Покуда домой из похода вернется сыночек!»
Смерть глянула снова в кувшин с ледяною водою.
«Судьбина,- сказала,- грозит ему новой бедою:
Средь бурного моря сынок твой скитается ныне,
Корабль его тонет, он гибнет в глубокой пучине.
Коль ты мне без спору отдашь свою грешную душу,
Пожалуй, велю я волне его кинуть на сушу!»
И смерть замахнулась косой над ее сединою.
И к берегу сына прибило могучей волною,
И он заскучал по родному далекому дому
И плетью своей постучал в подоконник знакомый.
«Ну!- молвила смерть.- Я тут попусту времечко трачу!
Тебе на роду написали, я вижу, удачу.
Ты сыну, не мне, отдала свою душу и тело.
Так вот он стучится. Милуй же его, как хотела!»

1944