Анна Ахматова

превод: Елисавета Багряна

***
Аз дойдох и тук безделница -
няма скуката ми лек!
Край задрямалата мелница
бих мълчала аз цял век.

Повиликата изсъхнала -
кротко там пчела се спря.
И русалката издъхнала -
моят зов нечут замря.

Пълен е със тиня жлътнала
вирът някога широк.
Над тополата, потръпнала,
леко блесна лунен рог.

Всичко тука сякаш ново е.
Аз мълча, мълча сама.
И сърцето ми готово е
да се върне в теб, земя.

1911

——————————

БЕЗСЪНИЦА

Някъде мяукат котки жалостно,
от далечни стъпки зов ловя -
твойте приказки приспиват сладостно:
трети месец аз от тях не спя.

Пак си, пак си ти над мен надвесила
своя лик тъй неподвижно тих.
Е, какво, безсънице невесела,
лошо ли ти пее моят стих?

С бяло са прозорците завесени
и струи се синкав полумрак.
Благи вести ли са ми донесени,
та и с тебе леко ми е пак?

1912

——————————

***
Тази среща умря невъзпята
и без песен скръбта се смири.
И настъпи горещото лято,
сякаш нов живот двери разкри.

Като каменен покрив обгръща
небосводът, пронизан от плам.
По е нужно от хляба насъщен
една дума за него да знам.

Ти, поящият с влага тревите,
дай ми вест, съживи ме със зов -
не за страст и забава прикрита -
за великата земна любов.

1916

——————————

***
Бе за утеха глас. Зовеше,
говореше ми: „Замини
от твоята Русия грешна,
завинаги я напусни.
Ела. От тебе ще отмия
и срам, и кървави следи
и с ново име ще покрия
погроми, болки и беди.”
Но равнодушно и спокойно
с ръце закрих аз своя слух -
да не скверни реч недостойна
опечаления ми дух.

1917

——————————

***
Зад езерото месецът изгрял
прилича на разкрит прозорец, горе
в дом осветен, притихнал и затворен,
във който някой случай лош е спрял.

Дали умрял стопанинът суров,
с любовник ли избягала жена му,
или девойката я нигде няма,
а на брега намерили пантоф.

Не вижда се. Но страшната беда
сърцата ни, замлъкнали, дочуха.
Заупокойно бухалът забуха
и душен вятър в парка зарида.

1922

——————————

МАЯКОВСКИ В 1913 ГОДИНА

Аз не те познавам в твойта слава -
само бурния ти изгрев знам,
ала в спомен, мисля, имам право
тези дни далечни да предам.

Колко силно строфите звучаха.
Бликаха в тях нови гласове.
Младите ръце не се леняха -
вдигаха могъщи лесове.

Всичко, що докоснеше ти, ставаше
вече друго, не като преди,
и рушеше ли - се разрушаваше.
В думите присъда зареди.

Бе самотен, често недоволен
и припрян - към бавната съдба.
Знаеше ти - скоро весел, волен
ще гориш в голямата борба.

И когато ти четеше в залата,
чувахме как приливът кънти:
бляска бурята с очи запалени,
буен спор с града повеждаш ти.

И нечуваното още име
екна като гръм над нас влетял,
за да зазавучи навред любимо
и да стане боеви сигнал.

1940

——————————

КЛЕТВА

И тази, която с любим се прощава,
скръбта да превърне днес в сила велика.
кълнем се в децата, в гробовете: никой
да се покориме не ще ни застави.

Юли 1941

——————————

***
А вие, в призива последен, скъпи мои.
За да оплаквам аз, останах жива аз.
Не като плачуща върба, в стон упокоен,
а към света да викна имената ви с цял глас.
Но що са имена. Вий с нас сте - неделими.
О, на колене! Лумват огнени венци.
И ленинградци пак вървят непобедими -
до живи - мъртви: славата не знае мъртъвци.

1942

——————————

МЪЖЕСТВО

Ний знаем какво днес лежи на везни,
с родината знаем що става.
За мъжество бие часът в тези дни
и с мъжество ний ще се славим.
Да паднем без страх под куршуми и дим,
да бъдем без дом - сме готови,
но тебе, реч руска, ний ще съхраним,
теб - руско, - велико слово.
Свободно и чисто ще те пренесем,
от плен ще спасим и на внуци дадем -
навеки!

февруари 1942

——————————

***
Ти мене ме измисли. Няма на света
жена такава, няма и да има.
Ни лек, ни страх ще те спаси от болестта -
мори те сянка призрачна, неуловима.

Ний с теб се срещнахме в невероятни дни -
останал бе светът без сили и надежди.
Посърнало бе всичко в траур, в тъмнини,
и само гробовете бяха свежи.

Без лампи, черна бе като смола Нева,
като стена нощ глуха се възправи…
В такова време моят глас те призова,
без да разбирам аз сама що правя.

И ти дойде, доведен сякаш от звезда,
пристъпващ по трагическата есен,
в домът опустошен, от който излетя
в небето - ято изгорени песни…

1946 - 1956

——————————

ТРИНАЙСЕТ РЕДА

Най-после думата изрече ти,
не както правят други - на колени, -
а както някой, който бил е в плен и
спасил се, вижда сянка на брези
в дъгата на неволните сълзи.
И в миг самата тишина запя,
от чисто слънце здрачът озари се,
наоколо светът преобрази се
и ново вино сякаш закипя -
и аз, която трябваше без жал
божествената дума да убия,
благоговейно замълчах - самия
живот благословен да продължа.

8 - 12 август 1963

——————————

И ПОСЛЕДНО

Над нас бе тя като звезда в морето,
огряваща деветата вълна.
Наричаше я ти беда, несрета,
а радост - ни веднъж не назова.

Тя денем с лястовиците кръжеше
или разцъфнала усмивка бе,
а нощем с ледена ръка душеше
нас двамата в различни градове.

От славословия незапленена,
отрекла греховете от преди,
над най-безсънните глави склонена,
проклетите ни стихове реди.

23 - 25 юли 1963

***

Я пришла сюда, бездельница,
Все равно мне, где скучать!
На пригорке дремлет мельница.
Годы можно здесь молчать.

Над засохшей повиликою
Мягко плавает пчела;
У пруда русалку кликаю,
А русалка умерла.

Затянулся ржавой тиною
Пруд широкий, обмелел,
Над трепещущей осиною
Легкий месяц заблестел.

Замечаю все как новое.
Влажно пахнут тополя.
Я молчу. Молчу, готовая
Снова стать тобой, земля.

1911

——————————

БЕССОННИЦА

Где-то кошки жалобно мяукают,
Звук шагов я издали ловлю…
Хорошо твои слова баюкают:
Третий месяц я от них не сплю.

Ты опять, опять со мной, бессонница!
Неподвижный лик твой узнаю.
Что, красавица, что, беззаконница,
Разве плохо я тебе пою?

Окна тканью белою завешены,
Полумрак струится голубой…
Или дальней вестью мы утешены?
Отчего мне так легко с тобой?

Зима 1912
Царское Село

——————————

***

Эта встреча никем не воспета,
И без песен печаль улеглась.
Наступило прохладное лето,
Словно новая жизнь началась.

Сводом каменным кажется небо,
Уязвленное желтым огнем,
И нужнее насущного хлеба
Мне единое слово о нем.

Ты, росой окропляющий травы,
Вестью душу мою оживи, -
Не для страсти, не для забавы,
Для великой земной любви.

17 мая 1916
Слепнево

——————————

***

Мне голос был. Он звал утешно.
Он говорил: „Иди сюда,
Оставь свой край глухой и грешный.
Оставь Россию навсегда.
Я кровь от рук твоих отмою,
Из сердца выну черный стыд,
Я новым именем покрою
Боль поражений и обид”.
Но равнодушно и спокойно
Руками я замкнула слух,
Чтоб этой речью недостойной
Не осквернился скорбный слух.

1917

——————————

***

За озером луна остановилась
И кажется отворенным окном
В притихший, ярко освещенный дом,
Где что-то нехорошее случилось.

Хозяина ли мертвым привезли,
Хозяйка ли с любовником сбежала,
Иль маленькая девочка пропала
И башмачок у заводи нашли

С земли не видно. Страшную беду
Почувствовав, мы сразу замолчали.
Заупокойно филины кричали,
И душный ветер буйствовал в саду.

1922

——————————

МАЯКОВСКИЙ В 1913 ГОДУ

Я тебя в твоей не знала славе,
Помню только бурный твой расцвет,
Но, быть может, я сегодня вправе
Вспомнить день тех отдаленных лет.

Как в стихах твоих крепчали звуки,
Новые роились голоса…
Не ленились молодые руки,
Грозные ты возводил леса.

Все, чего касался ты, казалось
Не таким, как было до тех пор,
То, что разрушал ты, - разрушалось,
В каждом слове бился приговор.

Одинок и часто недоволен,
С нетерпеньем торопил судьбу,
Знал, что скоро выйдешь весел, волен
На свою великую борьбу.

И уже отзывный гул прилива
Слышался, когда ты нам читал,
Дождь косил свои глаза гневливо,
С городом ты в буйный спор вступал.

И еще не слышанное имя
Молнией влетело в душный зал,
Чтобы ныне, всей страной хранимо,
Зазвучать, как боевой сигнал.

1940, март

——————————

КЛЯТВА

И та, что сегодня прощается с милым, -
Пусть боль свою в силу она переплавит.
Мы детям клянемся, клянемся могилам,
Что нас покориться никто не заставит!

1941

——————————

IN MEMORIAM

А вы, мои друзья последнего призыва!
Чтоб вас оплакивать, мне жизнь сохранена.
Над вашей памятью не стыть плакучей ивой,
А крикнуть на весь мир все ваши имена!
Да что там имена! - захлопываю святцы;
И на колени все! - багровый хлынул свет,
Рядами стройными проходят ленинградцы,
Живые с мертвыми. Для Бога мертвых нет.

1942

——————————

МУЖЕСТВО

Мы знаем, что ныне лежит на весах
И что совершается ныне.
Час мужества пробил на наших часах,
И мужество нас не покинет.
Не страшно под пулями мертвыми лечь,
Не горько остаться без крова,-
И мы сохраним тебя, русская речь,
Великое русское слово.
Свободным и чистым тебя пронесем,
И внукам дадим, и от плена спасем
Навеки!

23 февраля 1942
Ташкент

——————————

***

Ты выдумал меня. Такой на свете нет,
Такой на свете быть не может.
Ни врач не исцелит, не утолит поэт, -
Тень призрака тебя и день, и ночь тревожит.

Мы встретились с тобой в невероятный год,
Когда уже иссякли мира силы,
Все было в трауре, все никло от невзгод,
И были свежи лишь могилы.

Без фонарей, как смоль был черен невский вал,
Глухая ночь вокруг стеной стояла…
Так вот когда тебя мой голос вызывал!
Что делала - сама еще не понимала.

И ты пришел ко мне, как бы звездой ведом,
По осени трагической ступая,
В тот навсегда опустошенный дом,
Откуда унеслась стихов сожженных стая.

1956

——————————

ТРИНАДЦАТЬ СТРОЧЕК…

И наконец ты слово произнес
Не так, как те… что на одно колено -
А так, как тот, кто вырвался из плена
И видит сень священную берез
Сквозь радугу невольных слез.
И вкруг тебя запела тишина,
И чистым солнцем сумрак озарился,
И мир на миг один преобразился,
И странно изменился вкус вина.
И даже я, кому убийцей быть
Божественного слова предстояло,
Почти благоговейно замолчала,
Чтоб жизнь благословенную продлить.

1963

——————————

И ПОСЛЕДНЕЕ

Была над нами, как звезда над морем,
Ища лучом девятый смертный вал,
Ты называл ее бедой и горем,
А радостью ни разу не назвал.

Днем перед нами ласточкой кружила,
Улыбкой расцветала на губах,
А ночью ледяной рукой душила
Обоих разом. В разных городах.

И никаким не внемля славословьям,
Перезабыв все прежние грехи,
К бессоннейшим припавши изголовьям,
Бормочет окаянные стихи.

1963