КАК ХЛАДНО Е И СВЕЖО ПОД ЛИПАТА!…
превод: Никола Фурнаджиев
***
Как хладно е и свежо под липата!
Горещината тук не е дошла.
Люлеят се високо над главата
безброй благоуханни ветрила.
А въздухът горещ, далеч оттука,
блести и потреперва като в сън.
Навяват скакалците сънна скука
със своя непрестанен рязък звън.
Зад клоните синее небосвода,
креп сякаш гърчи неговата гръд,
като мечти на тихата природа
сега вълнисти облаци летят.
1854
—————————–
***
В сеното сред полето южно,
в небето вгледан, аз лежах.
Трепереха звездите дружно
като брилянтен едър прах.
Земята някъде в безкрая
се носеше със полет ням.
Приличах на Адам сред рая,
видял нощта в лицето сам.
Летях ли към звездите нощни?
Към мене ли летяха те?
Увиснах сякаш в длани мощни
над бездната като дете.
И с взор измервах дълбината,
открила се под мен тогаз,
в която с паника в душата
със всеки миг потъвах аз.
<1857>
—————————–
ПРИ КАМИНАТА
Играе в тъмната камина
прозрачно пламъчето пак.
Тъй пеперудка ясносиня
трепти над аления мак.
Пак спомени като кервани
нахлуват в стихналата гръд
и образи неразгадани
от пепелището растат.
Тъга и радост са в сърцето
и лъже то, че не държи
за преживяното, което
го кара още да тъжи.
1856
—————————–
НА ГРАФ Л. Н. ТОЛСТОЙ
Като на ястреб, който е седял
през зимата на пръчица в кафеза
и се е хранил все с убити птици,
а в ранна пролет му ловецът носи
млад гълъб със пречупено крило
и взрял се в него, опитният хищник
очи премрежва, перушина свива
и бързо, изведнъж, като стрела
се хвърля върху трепетната жертва,
без да се бави, с остър клюн разрязва
гърдите й и весело разхвърлил
наоколо пера, със стръв прастара
дере и гълта лакомо месото -
тъй свойте песни от Кавказ ми хвърли,
в които бие тази кръв, която
поезия зовем. Благодаря ти,
че нагости ти стария ловец.
Краят на октомври или началото на ноември 1875
***
Как здесь свежо под липою густою -
Полдневный зной сюда не проникал,
И тысячи висящих надо мною
Качаются душистых опахал.
А там, вдали, сверкает воздух жгучий,
Колебляся, как будто дремлет он.
Так резко-сух снотворный и трескучий
Кузнечиков неугомонный звон.
За мглой ветвей синеют неба своды,
Как дымкою подернуты слегка,
И, как мечты почиющей природы,
Волнистые проходят облака.
1854
—————————–
У КАМИНА
Тускнеют угли. В полумраке
Прозрачный вьется огонек.
Так плещет на багряном маке
Крылом лазурным мотылек.
Видений пестрых вереница
Влечет, усталый теша взгляд.
И неразгаданные лица
Из пепла серого глядят.
Встает ласкательно и дружно
Былое счастье и печаль,
И лжет душа, что ей не нужно
Всего, чего глубоко жаль.
1856
—————————–
***
На стоге сена ночью южной
Лицом ко тверди я лежал,
И хор светил, живой и дружный,
Кругом раскинувшись, дрожал.
Земля, как смутный сон немая,
Безвестно уносилась прочь,
И я, как первый житель рая,
Один в лицо увидел ночь.
Я ль несся к бездне полуночной,
Иль сонмы звезд ко мне неслись?
Казалось, будто в длани мощной
Над этой бездной я повис.
И с замираньем и смятеньем
Я взором мерил глубину,
В которой с каждым я мгновеньем
Все невозвратнее тону.
<1857>
—————————–
ГРАФУ Л. Н. ТОЛСТОМУ
Как ястребу, который просидел
На жердочке суконной зиму в клетке,
Питаяся настрелянною птицей,
Весной охотник голубя несет
С надломленным крылом - и, оглядев
Живую пищу, старый ловчий щурит
Зрачок прилежный, поджимает перья
И вдруг нежданно, быстро, как стрела,
Вонзается в трепещущую жертву,
Кривым и острым клювом ей взрезает
Мгновенно грудь и, весело раскинув
На воздух перья, с алчностью забытой
Рвет и глотает трепетное мясо,-
Так бросил мне кавказские ты песни,
В которых бьется и кипит та кровь,
Что мы зовем поэзией. - Спасибо,
Полакомил ты старого ловца!
Конец октября или начало ноября 1875
