Светлана Сирнева

превод: Спаска Гацева

БЯЛАТА ЛИЛИЯ

Бялата лилия от стакана
тъмен ни гледа - с взор непознат.
Беше цъфтяла при Чингиз хана
и при Йоана Кръстителя чак.

Рухваха царства, империи, вулкани
колко погубиха писмена.
Колко страдалци смениха тирани -
никого тя досега не позна.

Колкото повече ставаха в гроба
срещу живота мъртвите - пак
прах на девиците слепи по робите,
кал не полепна в адския мрак.

Страшен е твоят покой караулен,
бледен и зъл, сред печални мъгли!
Бялата лилия дебне ни с клюна,
бялата лилия отново цъфти.

Всичко до тук догоря непотребно,
в книжната пепел - куп имена.
Всички изпрати, всички огледа,
всички, но никого не позна.

—————————–

СЕЛСКИЯТ АНГЕЛ

В двайсет и осма на църквата кръст,
школото - в двехилядната и пета.
Селото днес в буренясала пръст
някъде иска да се прилепи.

Бледа женица излиза навън,
слаба, нозете й боси,
да си припомни щастливия сън
когато я плашеха с атомни бомби.

Четири десетки семейства - да мрат
поединично е участ безока.
По-добре беше в общия впряг,
без да се мъчи всеки жестоко.

Вкупом да скочат в мъгливия студ,
в прустове тъмни - решени.
Влачи асфалтът кръгъл хамут
в селото, пълно с мъртви растения.

Църквата само в средата стърчи
пуста, отвсякъде духа, ветрило.
Липата прегръща я с тъжни очи,
купола с клоните заменила.

Ясно - над нея небето синей,
слънце и влага - не питай.
Казват в липата ангел живей,
нощем от там той излита.

Чуди се дълго, безшумен и прост,
всичко с окото си вижда наоколо,
дълго на фермата пуста е гост,
на двете жици, прекъснали тока.

Гледа, отпуснал бели криле,
гледа и шепне, ридаейки:
„Братя, сестрици, елате при мен,
аз ще ви водя във рая.

Там, в долината на розите аз
от мъките ще ви избавя.
Ако потрябва колхоз и за вас,
ново школо ще направя!”

Спи си народецът, от душа
само свирукат щурците.
Колко са хубави тези лета,
колко са кратки нощите!

И уморени да светят добре
падат звездите в тревата.
Никой не искаше да умре
в срока - решен в небесата.

—————————–

ВОДОЕМ

Листа и стрехи. Листопад
и сън в къщурка над реката.
Покоят сто лета назад
е станал символ на нещата.

Ти вежди тъмни не мръщи,
от памет няма да избягаш, -
там бяха бури, висоти,
почивка в есенна прохлада.

Там мъртвото поле е, там
и първият ни сняг блещука.
И как се радвам, вече знам,
че миналото бе дотука.

Че мога вече много дни
и в друго време да живея.
На този бряг със теб стоим,
водата гледайки, немея -

във есенния водоем,
сред равнината безучастна,
затихващия гръм, роден
от нежност и любов напразна.

ЛИЛИЯ

Лилия белая в темном стакане,
не узнавая, глядит со стола.
Так же цвела она при Чингисхане,
при Иоанне Предтече цвела.

Гибли империи, рушились страны,
пепел вулканов сжигал письмена,
и страстотерпцев сменяли тираны -
но никого не узнала она.

Жизнь, чем ты дальше, тем больше в могиле
копится мертвых - противу живых.
Но не пристало ни грязи, ни пыли
к белым одеждам красавиц слепых.

Страшен покой твоего караула,
бледный излом и кромешная мгла!
Белая лилия клюв разомкнула:
белая лилия вновь расцвела.

Все улетучилось, все догорело,
копятся в книжной пыли имена.
Всех проводила, на всех посмотрела,
но никого не узнала она.

—————————–

СЕЛЬСКИЙ АНГЕЛ

Церковь закрыта в двадцать восьмом,
школа - в две тысячи пятом.
Плавает пух сорняков над селом,
силясь приткнуться куда-то.

Женщина выйдет, бледна и худа,
встанет босыми ногами,
время счастливое вспомнит,
когда бомбой нейтронной пугали.

Сорок семей: погибать по одной -
самая худшая участь.
Лучше накрыло бы общей волной,
сразу бы вместе, не мучась.

Тихо отпрянет куда-то во мглу,
в темные, старые сени.
Тянется длинный асфальт по селу,
взрытый пучками растений.

Церковь стоит посредине села,
церковь пустая, сквозная.
Липа ветвями ее обняла,
купол собой заменяя.

Ясен и светел над ней небосвод,
солнца и влаги хватает.
Ангел, сказали мне, в липе живет
и по ночам вылетает.

Чудится: робкий, неслышный, простой,
смотрит всевидящим оком,
кружится долго над фермой пустой,
над обесточенным током.

Белые крылья сложив в вышине,
смотрит и шепчет, рыдая:
«Братья и сестры, идите ко мне,
в двери небесного рая!

Там, в лучезарной долине из роз,
я вас от горя укрою.
Надо - построю вам новый колхоз,
новую школу открою!»

Спит население, лишь от души
хор насекомых стрекочет.
Невыразимо они хороши,
краткие летние ночи!

И, уставая бессильно сгорать,
падают звезды в осоку…
Полно, никто не хотел умирать
по отведенному сроку.

—————————–

ВОДОЕМ

Листва и крыши. Листопад -
и сон в избушке над рекою.
Так было много лет назад
и стало символом покоя.

Ты брови темные не хмурь,
кидаясь в память за спасеньем, -
там было много грозных бурь
и отдых в холоде осеннем.

Там поле темное мертво,
и первый снег уже искрится.
И рада я, что ничего
из прошлого не повторится.

Я знаю, что прожить смогу
в какую хочешь непогоду.
И я стою на берегу,
подолгу вглядываясь в воду -

в осенний темный водоем
среди равнины безучастной,
где затихает дальний гром
любви и нежности напрасной.

„Наш современник” бр.9/ 2011