ОМИР
превод: Димитър Горсов
ОМИР
Пламтял над погледа му ясен свод,
блестяли мечове, гъмжало битието.
Елада, с неподкупния народ,
пленително сияла пред поета.
Но отесняла за могъщия човек,
за мислите му с всеобхватна сила.
И ето: Атина, с тих жест, навек
всевиждащия поглед загасила.
- Видя ти вече всяка красота.
От днес ти давам мрачна слепота,
та с песни роби и герои да окриляш!..
И с мах на смел орел от низостта
душата му към вековете полетя
да слави с обич божията милост.
1962
—————————–
ЛУНА
І.
Денят сияе чист и златен,
с това - и разумът е жив.
Светът на блясъци богат е
и вероятен, и красив.
Но слънцето в забързан залез
скъси ли дневния си път,
душите към простора ален
дори не смеят да се взрат.
Там с всеки градус в небосклона
приижда и тежи нощта.
Вдън тъмното небесно лоно
звезди се сипват… В пустота
над вече сънното съзнание
разискрено око блести
и, сляпо в своето сияние,
прегазва мисли и мечти.
Светът изгубва своя разум…
И аз - гадина без простор -
ще лазя мълком, с неизказан
смут в плътни сенки, с мътен взор.
1907
ІІ.
О, лунен плен!
О, наниз от петна!
Тук сам, като крадец
прекрачващ чужди праг,
стоя аз, вечният творец,
аз - властелин на всеки цвят
под слънчевия дневен свят,
аз - сам създаващ своя бог,
с глас разбираем през деня,
аз, разрушител на стени,
тук лазя унизен -
раб под камшик на властелин -
и в прах като ластар лежа…
О, лунен плен!
О, лунен наниз от петна!…
А там, над мен, мъчител бял,
сив и неясен зрак разстлал,
безумен, вечен, онемял,
той с блясък-лава стапя пак
отрадния насъщен мрак…
Тук само аз, сред сенките безброй
понасям заслепяващия рой
на белите петна в гнетящ покой.
Февруари 1907
ІІІ.
Над дома ми - луна надвесена…
Зад прозореца тюл от листа
е изопвал зелена завеса…
Ти пристигна самичка в нощта
по елмазни и сини треви.
Влезе, спря се, в прегръдка ме взе
и изтри от мен сивия зрак.
В пъстри ириси тънех пак…
Взря се, легна… Бе жестът ти знак…
Тъй разстла пред мен синьо небе.
И прекрасна, и бяла ти бе….
Пак зад облак луната се скри.
Сякаш мрак нахлу в моя тих дом.
Зад стъклото пак бди мълчешком
тънък тюл от щастливи листа.
Но чия ли ръка крадешком
блясна в нежната синевина?
Кой в покоя дълбок на нощта
пак откри тържествуващ лик?…
Ти не знаеш ли? Тръгваш. Мълчиш.
Ти познатата тайна таиш…
Пак е той - оня лунен Старик.
1906
ІV.
В странен блясък свети дворът.
Бял е. И домът е бял.
Горе грее месец горък,
омагьосан, тих и вял.
Първа четвърт - месец-змийка,
друга четвърт - месец-лик;
пълнолуние - убийствено:
не луна, ами Старик!
Той владее свода синкав,
той девици в плен държи,
той от род към род в единни
поколения кръжи…
Трета четвърт - людски отдих:
вече месецът е щърб…
В новолуние - свободно
точи Старият нов сърп…
Дворът - в блясък. Това значи
новолуние в света.
А в дома сърцето плаче
сред мъглява пустота.
Декември 1906
ГОМЕР
Его глазам сияли небеса,
Оружья блеск и сладострастье быта,
Эллады милой юная краса
Ему была пленительно открыта.
Но тесно было тайным думам в нем
О дерзком, богоравном человеке.
И вот Афина розовым перстом
Певцу закрыла трепетные веки.
- Ты видел всю земную красоту,
Теперь тебе дарю я слепоту,
Чтоб жизнь народа песней осветилась!
Его душа взметнулась, как орел.
Он посох взял и в даль веков пошел,
Богиню славя за любовь и милость.
1962
—————————–
ЛУНА
І.
Сияет день золотолатый,
Пока сияет - разум жив.
И мир, сверканием богатый,
Так вероятен, так красив.
Но только солнце до зенита
Свершит сегодняшний свой путь, -
Душа, тревогами повита,
Не смеет на небо взглянуть.
Ведь каждый градус небосклона
Вечерний приближает час.
Вот - потемнеет неба лоно,
Зажгутся звезды, вот - сейчас
Владыка сонного сознанья
Подымет око пустоты
И смехом белого сверканья
Раздавит мысли и мечты.
Исчезнет мир, погаснет разум.
Как жалкий гад, забывши день,
Я буду под слепящим глазом
Переползать из тени в тень.
1907
ІІ.
О, лунный плен!
О, цепи белых пятен!
Я здесь, внизу, один,
Как вор, пригнулся у порога.
Я, человек, я, властелин
Цветов, дневных лучей,
владыка солнечных мечей,
я, сам создавший имя бога,
чей голос днем так внятен,
я, сокрушитель стольких стен,
здесь, скорченный, как вор,
как раб перед бичом владыки,
поднять не смея мертвый взор,
лужу в пыли, как стебель повилики.
О, лунный плен!
О, цепи белых лунных пятен!
А он, вверху, мучитель белый,
Уставив вниз пустинный зрак,
Беззвучный, вечный, онемелый,
Расплавленный свинец на землю льет,
Отрадный выжигая мрак.
И только здесь, в тени, за каменным углом,
Мне, человеку с божеским лицом,
Едва переносим слепящий гнет.
Февраль 1907
ІІІ.
Затопила луна терема.
Зелена у окна бахрома
Одичавшей от счастья листвы.
Ты идешь, ты выходишь сама
По алмазным лагунам травы.
Подошла, обняла и взяла,
Измывая сияньем седым;
Седоватым, зеленым твоим
Опоила туманом ночным,
Заглянула, узнала, легла,
Так была голуба и бела.
Затянули луну облака.
Затонули в сини терема,
И темна у окна бахрома
Опаленной познаньем листвы.
Чья вверху изогнулась рука
У покровов твоей синевы?
Кто смутил голубиную тишь,
Показал торжествующий лик?
Ты не знаеш? Уходишь? Молчишь?
Угадала, узнала, таишь!
Это он, это Лунный Старик.
1906
ІV.
В лунном свете белый дворик,
Белый дворик, белый дом.
Лунный свет пахуч и горек,
Свет отравлен колдуном.
Перва четверть - месяц-змейка,
Снова четверть - месяц-лик.
Полнолунье - рузумей-ка! -
Не луна, а сам Старик.
Он владеет синим сводом,
Он пестует девий плен,
Он мешает год за годом
Семена людских колен.
Третья четверть - отдых людям:
Смотрит месяц на ущерб.
В новолунье - не забудем -
Точит Старый новый серп.
Белый дворик - это значит
Полнолунье на земле.
В белом доме сердце плачет,
Желтый светик в лунной мгле.
Декабрь 1906
