Игор Северянин

превод: Димитър Горсов

NOCTURNE*

Над камъша - месец мил.
В люляка дом се е скрил.
Всичко дух е, но унил.

И мечта, и божество,
и на тайни - рождество
в жизненото тържество….

Лес уж, а камъш е той,
зад камъш - лес спечен в зной.
Тих живот. И жив покой.

Влачат се мъгли край мен,
сякаш са в мечти сразен
минал роман, унизен…

Но как дъхав е и свеж
ябълковият цъфтеж…
Дух е всичко - в мил растеж!..

Декември 1908

—————————–

* nocturne - ноктюрно

—————————–

ТУЙ БИЛО КРАЙ МОРЕ….

Поема-миньонет

Туй било край море, с бряг над пяна прозрачна,
дето рядко ще срещнеш градски бърз екипаж.
Княжна свирела нежно Шопен в кула здрачна
и отеквали звуците в младия паж…

Всичко станало просто и нежно, и мило:
пожелала гранат да й срежат в нощта;
дала резен на пажа и тъй го пленила,
както става в загадките на любовта.

После буйно и с робска страст му се отдала
и щастливи сред замъка хладен били…
Туй било в край с море и с вълни засияли,
и с безсънни сонати в бездънни мъгли.

февруари 1910

—————————–

ЮЛСКО ПЛАДНЕ

Кинематограф

Елегантната каляска с електрическо свистене
еластично шумолеше по шосейния трошляк.
В нея - две невинни дами, в бистропенно упоение,
две пчелички устремени към кръга на цъфнал мак.

А край тях ели летяха в идеално равноправие,
пееха небе и слънце, перест вятър се въртя,
и под шините свистяха и чакъл и прах по равно,
и в простора лека птичка в пътя си без път летя.

И инок до манастирски зид стълбееше зловещо,
чуващ в крехката каляска звуците на „нравствен срив”
И изтупвайки се с упрек от праха на всяко нещо
с унизен взор екипажа луд прокле - немилостив…

Хохот свеж като морето, хохот жарък като кратер,
от каляската летеше, като в сфери лумнал спор.
И опиваше див грохот от искрящия фарватер,
с питието на възторга, податливия шофьор.

1910

—————————–

ПРОЛЕТЕН ДЕН

Дорогому К.М.Фофанову

Денят е пролетен и златен.
Градът от слънце е залят.
Аз пак съм - аз. И млад, и знатен!
Честит и влюбен в този свят!

Душата пее сред полята
и чуждите зове на „ти”…
Как са просторни небесата!
Как всичко грее и цъфти!

По-скоро - с бричка в път изровен!
По-скоро - сред ливадна шир!
В жените да се взра любовно!
Врага си да посрещна с мир!…

Шумете, пролетни дъбрави,
треви и люляци край мен!…
Виновни няма: все сме прави
в деня, от Бог благословен!

Април 1911

—————————–

САМОХИМН

Ще ми дари трон Марсилезия
с предимствата на властващ цар!
И бляскавата ми поезия
ще е като звезда в олтар!
Париж и даже Полинезия
ще се снишат пред моя дар.

Стихът ми сребърно-брилянтен
е нужен като кислород.
„О, гений! О, талант галантен!” -
ще викне щедрият народ.
И ще кипи ликьор гранатов
в ликуващия ми възход!

В турнирни, тежки славоборчества,
стиха ми да сразят в света,
Берлинства, Лондонства, Ню-Йорчества
ще тръгнат с пенести уста.
Но аз съм аз, с туй еготворчество -
плод на безмерна красота.

1912

—————————–

ИЗ „ЕГОФУТУРИЗЪМ”

Епилог

1

Аз - гений Игор Северянин,
съм от победи упоен.
И съм всеградно оекранен,
и вселюбовно утвърден…

От Баязед до Порт-Артур, и
далеч от там, проправих път.
Аз покорих литературата!
Над твърд престол изопнах гръд.

„Ще съм!” Реших преди година…
Тя отлетя. Побих й кръст.
Сред всички близки и роднини
презрях аз Юдовата мъст.

„Сам ще съм с тежките задачи!” -
възторжено провъзгласих.
И други бяха с мен, обаче
сам силите си удвоих.

Четирма станахме, но в мене
растеше силата сама -
от численост неуличена,
ни унизена от срама.

Растеше в своето единство
самодържавна, горда тя.
Но ордата самоубийствено
към шатрата ми налетя.

От снегоскалната хипноза
побягна после в блатна тлен
и ги последваха угрози
от болки, в полета смутен.

Но ги приветствах: аз не крия
привета си към всяка твар.
Лети ти, гълъб, към змията!
Ти, змийо, спри орела стар!

2

Изпълних своята задача:
поезията покорих.
Захвърлям този всичко значещ
и вечно войнстващ порив-стих.

Тъй щедро на тълпа обръгнала,
дарявах собственото аз.
Но от праха ще се изтръгна,
в небе ще литна, с нова страст.

Насмешливо днес от престола
аз слизам - светъл пилигрим.
И тръгвам към далечни долове,
презрял объркания Р и м.

Там на лъстивци се наситих.
Стремежите им съм презрял.
Цвят е превил далеч мечтите ми,
в роса е моят скъп бокал.

Мен ме объркваха заблуди,
с тях рухваше и моят дух.
Днес виждам свежи изумруди,
в полята липов шепот чух…

Не ученик и не учител -
велик другар, нищожен брат,
аз търся моя вдъхновител:
прост селски говор - чист и свят!

До вечната ни среща! С теза:
веротърпимост! - не греша:
там като слънце ще залезе
космическата ми душа!

Октомври 1912

NOCTURNE

Месяц гладит камыши
Сквозь сирени шалаши…
Все - душа, и ни души.

Все - мечта, все - божество,
Вечной тайны волшебство,
Вечной жизни торжество.

Лес - как сказочный камыш,
А камыш, как лес-малыш.
Тишь - как жизнь, и жизнь - как тишь.

Колыхается туман -
Как мечты моей обман,
Как минувшего роман…

Как душиста, хороша
Белых яблонь пороша…
Ни души, - и все душа!

1908. Декабрь.

—————————–

ЭТО БЫЛО У МОРЯ…

Поэма-миньонет

Это было у моря, где ажурная пена,
Где встречается редко городской экипаж…
Королева играла - в башне замка - Шопена,
И, внимая Шопену, полюбил ее паж.

Было все очень просто, было все очень мило:
Королева просила перерезать гранат,
И дала половину, и пажа истомила,
И пажа полюбила, вся в мотивах сонат.

А потом отдавалась, отдавалась грозово,
До восхода рабыней проспала госпожа…
Это было у моря, где волна бирюзова,
Где ажурная пена и соната пажа.

Февраль 1910

—————————–

ИЮЛЬСКИЙ ПОЛЬДЕНЬ

Синематограф

Элегантная коляска, в электрическом биеньи,
Эластично шелестела по шоссейному песку;
В ней две девственные дамы, в быстро-темпном упоеньи,
В Ало-встречном устремленьи - это пчелки к лепестку.

А кругом бежали сосны, идеалы равноправий,
Плыло небо, пело солнце, кувыркался ветерок;
И под шинами мотора пыль дымилась, прыгал гравий,
Совпадала с ветром птичка на дороге без дорог…

У ограды монастырской столбенел зловеще инок,
Слыша в хрупоте коляски звуки “нравственных пропаж”…
И с испугом отряхаясь от разбуженных песчинок,
Проклинал безвредным взором шаловливый экипаж.

Хохот, свежий точно море, хохот, жаркий точно кратер,
Лился лавой из коляски, остывая в выси сфер,
Шелестел молниеносно под колесами фарватер,
И пьянел вином восторга поощряемый шоффэр…

1910

—————————–

ВЕСЕННИЙ ДЕНЬ

Дорогому К. М. Фофанову

Весенний день горяч и золот,-
Весь город солнцем ослеплен!
Я снова - я: я снова молод!
Я снова весел и влюблен!

Душа поет и рвется в поле.
Я всех чужих зову на “ты”…
Какой простор! какая воля!
Какие песни и цветы!

Скорей бы - в бричке по ухабам!
Скорей бы - в юные луга!
Смотреть в лицо румяным бабам!
Как друга, целовать врага!

Шумите, вешние дубравы!
Расти, трава! цвети, сирень!
Виновных нет: все люди правы
В такой благословенный день!

1911. Апрель

—————————–

САМОГИМН

Меня отронит Марсельезия,
Как президентного царя!
Моя блестящая поэзия
Сверкнёт, как вешняя заря!
Париж и даже Полинезия
Вздрожат, мне славу воззаря!
Мой стих серебряно-брильянтовый
Живителен, как кислород.
“О гениальный! О талантливый!” -
Мне возгремит хвалу народ.
И станет пить ликёр гранатовый
За мой ликующий восход.
Пусть на турнирах славоборчества
Стиха титаны и кроты
Берлинства, Лондонства, Нью-Йорчества
Меня сразить раскроют рты:
Я - я! Значенье эготворчества -
Плод искушённой Красоты!

1912

—————————–

ИЗ „ЭГО-ФУТУРИЗМ”

Эпилог

I

Я, гений Игорь-Северянин,
Своей победой упоен:
Я повсеградно оэкранен!
Я повсесердно утвержден!

От Баязета к Порт-Артуру
Черту упорную провел.
Я покорил Литературу!
Взорлил, гремящий, на престол!

Я,- год назад,- сказал: “Я буду!”
Год отсверкал, и вот - я есть!
Среди друзей я зрил Иуду,
Но не его отверг, а - месть.

- Я одинок в своей задаче!-
Презренно я провозгласил.
Они пришли ко мне, кто зрячи,
И, дав восторг, не дали сил.

Нас стало четверо, но сила
Моя, единая, росла.
Она поддержки не просила
И не мужала от числа.

Она росла, в своем единстве
Самодержавна и горда,-
И, в чаровом самоубийстве,
Шатнулась в мой шатер орда…

От снегоскалого гипноза
Бежали двое в тлень болот;
У каждого в плече заноза,-
Зане болезнен беглых взлет.

Я их приветил: я умею
Приветить все,- божи, Привет!
Лети, голубка, смело к змею!
Змея! обвей орла в ответ!

II

Я выполнил свою задачу,
Литературу покорив.
Бросаю сильным на удачу
Завоевателя порыв.

Но даровав толпе холопов
Значенье собственного “я”,
От пыли отряхаю обувь,
И вновь в простор - стезя моя.

Схожу насмешливо с престола
И ныне, светлый пилигрим,
Иду в застенчивые долы,
Презрев ошеломленный Рим.

Я изнемог от льстивой свиты,
И по природе я взалкал.
Мечты с цветами перевиты,
Росой накаплен мой бокал.

Мой мозг прояснили дурманы,
Душа влечется в Примитив.
Я вижу росные туманы!
Я слышу липовый мотив!

Не ученик и не учитель,
Великих друг, ничтожных брат,
Иду туда, где вдохновитель
Моих исканий - говор хат.

До долгой встречи! В беззаконце
Веротерпимость хороша.
В ненастный день взойдет, как солнце,
Моя вселенская душа!

1912. Октябрь