Владимир Солоухин

превод: Георги Ангелов

***

Все те гледам, ала до смъртта си
навярно няма да ти се нагледам.
Сред другите жени, красиви също,
ти си като лебед в шумно ято.

Лебеде, кажи, ако загина,
ти ще полетиш ли във небето,
върху камъните да се хвърлиш?
И ще зазвъни ли песента ти?…

1952

—————————–

ЯБЪЛКА

Убеден съм, че Исак Нютон
в крайна сметка изял
онази ябълка, която му открила
закона за земното привличане.

Тя - дете на Земята и Слънцето -
се родила,
пораснала,
узряла
(А преди това долетели пчели.
И дъжд валял, и топъл вятър духал.)
не толкова, за да падне
и да докаже,
че привличането наистина съществува,
а за да стане
                   красива, сладка,
сочна, и прохладна, и голяма,
любувайки й се, да я разчупят
и да усетят аромата й,
и сладост
внимателна уста да вкуси.

1960

—————————–

ДУМА

Днес сутринта завършвах стихотворение
И дълго се мъчих над думата, която не искаше да идва.
Аз вземах думите и ги опитвах:
на тежест,
на вкус,
на мирис,
на цвят,
на здравина,
на нюанси, на вкус, цвят и мирис
(Почти неуловими нюанси, но в това е
цялата прелест и цялата сол
на необикновения ни занаят),
на острота,
като острие на нож или брадва,
Опитвах думите на пръста си.
И какво?
Днес не ми подхождаше ни една дума.
Всичко в света за мен изчезна: всички цели, всички задачи,
стремежи, интереси, радости, грижи, планове, хора,
остана една задача, едно-единствена работа:
да намеря думата и да я сложа на мястото й,
защото без нея стихотворението не искаше да живее.
Не стига това, започна да ми се струва, че и на всички други
хора по света - до крайност им е нужна тази дума,
че им липсва именно
само тя,
макар че те, може би, и да не се досещат за това.
А иначе какъв е смисълът
в ужасното търсене на думи,
в така наречените мъки на творчеството
и от целият поетически занаят?

Внезапно зад стената, у съседите
(Вехт и неустойчив e селският ни дървен дом),
чух разговора между осемдесетгодишния ковач Никита
и дъщеря му Маря, дошла да го събуди.
- Ставай!- каза тя.- Самоварът е на масата.
Трябва да бързам за работа. Девет часа е вече, ставай!
- Почакай- отвърна Никита ковачът.- Не ме закачай.
Умирам.-
Тогава си спомних, че трети ден, откакто ковачът боледува,
и разбрах, че е сериозно. И тя разбра.
- Почакай, аз за теб млекце… Почакай, сега ще ти стопля
(Какво - почакай? Да не умре ли?)…
горещо млекце…-
И така, ковачът Никита произнесе думата,
която беше за него най-важна и нужна в тази минута.
«Умирам»!
Да го попитам ли
колко време е търсил тази дума?
Колко такива е подбрал, преди
да намери единствената, от която да се изтръпне -
великолепна по своята простота.
Да го попитам ли
какви мъки на творчеството е трябвало да изпита?
Как е проверявал думите, подбирайки ги:
На вкус?
На цвят?
На мирис?
На тежест?
На здравина или острота?
По какви сложни пътища,
в резултат
на какви отчаяни опити
е стигнал до най-важната за него дума?
Трябва ли да казвам, че тази сутрин
не завърших своето стихотворение.

1960

***

Все смотрю, а, верно, насмотреться
На тебя до смерти не сумею.
Меж подруг своих, красивых тоже,
Ты как лебедь в стае шумных уток.

Лебедь, лебедь, если я погибну,
Ты взлетишь ли в небо, чтоб оттуда
Броситься на утренние камни?
Прозвенишь ли песней лебединой?..

1952

—————————–

ЯБЛОКО

Я убежден, что Исаак Ньютон
То яблоко, которое открыло
Ему закон земного тяготенья,
Что он его,
В конечном счете,- съел.

То яблоко - дитя Земли и Солнца -
Родилось,
Выросло из завязи,
Созрело
(А перед этим пчелы прилетели.
И дождь прошел, и теплый ветер дул)
Не столько для того, чтобы упасть
И доказать движеньем по прямой,
Что тяготенье вправду существует,
Но главным образом, чтоб стать
                                красивым, сладким,
И сочным, и прохладным, и большим,
Чтобы его, любуясь, разломили
И аромат услышали
И сладость
Вкусили чутким человечьим ртом.

1960

—————————–

СЛОВО

Сегодня утром я заканчивал стихотворение
И долго мучился над словом, которое не хотело приходить.
Я брал слова и пробовал их:
На вес,
На вкус,
На запах,
На цвет,
На прочность,
На оттенки вкуса, цвета и запаха
(Почти неуловимые оттенки, но в том-то и состоит
Вся прелесть и вся соль
Необыкновенного нашего ремесла),
На остроту,
Как лезвие ножа или топора,
Я пробовал слова на пальце.
И что же?
Сегодня мне не годилось ни одно из слов.
Все в мире для меня исчезло: все цели, все задачи,
Стремления, интересы, радости, заботы, планы, люди,
Осталась одна задача, одно-единственное дело:
Найти слово и поставить его на место,
Ибо без него стихотворение не хотело жить.
Мало того, мне стало казаться, что и всем другим
Живущим на свете людям - до зарезу нужно это слово,
Что им не хватает именно
Только его,
Хоть они, возможно, и не догадываются об этом.
А иначе какой же смысл
В ужасных поисках слова,
В так называемых муках творчества
И во всем поэтическом ремесле?

Вдруг за стеной, у соседей
(Ветх и зыбок наш деревенский деревянный дом),
Я услышал разговор между восьмидесятилетним кузнецом Никитой
И его дочерью Марьей, пришедшей Никиту будить.
- Вставай!- сказала она.- Самовар стоит на столе.
Мне надо бежать на работу. Девятый уж час, вставай!
- Погоди,- ответил Никита-кузнец.- Не трогай меня.
Помираю.-
Тогда я вспомнил, что третий день, как кузнец хворает,
И понял, что это серьезно. И она поняла.
- Подожди, я тебе молочка… Погоди, я сейчас разогрею
(Что - погоди? Погоди помирать?)…
Я тебе горячего молочка…-
Итак, кузнец Никита произнес то слово,
Которое было для него самым важным и нужным в эту минуту.
«Помираю»!
Не пойти ли спросить,
Сколько времени он это слово искал?
Сколько слов перебрал он прежде,
Чем нашел единственное, заставляющее содрогнуться,
Великолепное по своей простоте.
Не пойти ли спросить,
Какие муки творчества пришлось ему испытать?
Как он их проверял, слова, отбирая:
На вкус?
На цвет?
На запах?
На вес?
На прочность или остроту?
Какими сложными путями,
В результате
Каких отчаянных попыток
Пришел он к самому важному для себя слову?
Надо ли говорить, что в это утро
Я так и не закончил своего стихотворения.

1960