СТИХОВЕ
превод: Димитър Горсов
***
В щрих светлив небесата
доизносват деня…
Падна нощ. В езерата
се таи тъмнина.
И ти искаш да креснеш
към зловещата паст -
звук сърцето да стресне,
да отекне жив глас…
И вървиш, и не дишаш.
В хлад полята мълчат.
Но, я чуй!.. И в затишие
диша земната гръд.
Над пръстта ще полегна.
Да се слеем… Но глас
„Зная всичко… в теб гледам” -
от водата чух аз.
Нощ е - тъмна, беззвездна…
Някой спи, с плач стаен…
И е ширната бездна
и в морето, и в мен!
6 юли 1905, Париж
—————————–
ПЕЛИН
Унило върху пуст бряг гасне моят огън.
Вълните спряха шепота си струен и игрив.
И горестния полъх на пелина, в изнемога
се закълби, и се стопи в простора сив.
В гранитните скали - куп от криле разбити.
Под тежестта на хълмите - изгърбен скат.
Пустинен край… Тук са без ехо тъмнините,
устата на Прамайката - без звук благат…
Дете на нощите призивно-любопитни,
сега съм виждането ти, - с извърнати очи
към древното сияние на ненаситните
звезди, с прохладни и жадуващи лъчи.
И твоята уста съм аз - безгласна като камък,
и също изнемогвам, в недоимък окован,
аз - лъч без слънце, и слова без пламък,
незрящ, и като теб - безкрил, онеправдан.
Земя-неволница, над твойта гръд пустинна
се скланям в полунощна тишина..
И тоя дим на огъня, и тоя дъх пелинов,
и стона на вълните ти ще отнеса!
1906
—————————–
***
Тук бе свещен лес и вестителят крилат
нагазваше с нозе божествени в тревите.
Днес са изчезнали дори развалините
на градовете… И навред овце пасат.
Зъбчат и гол - венец от зъбери стърчи
и сумракът зелен е тайнствен и печален,
и колкото да диря с дух, от скръб обжарен,
началото и края в промисъла не личи.
Под сипеи размити е чакълеста земята.
И пенести вълни морето древна мята
покрай снишени и ехтящи брегове.
С плач скитат нощи под звезди непостижими.
И странните лица на ненаситни богове
искрят, и искат, и зоват… неотвратимо.
1907, Коктебел
—————————–
***
С чист цвят на злато и на жлъчка е залял
билата здрачът. Сдиплят се поаленели
тревите - кичури по кожи загрубели.
Зад храстите води искрят като метал.
Сред купища трошляк - озъбени скали.
Дълбоки процепи таят загадки мрачни.
Спи сумрак окрилен в лица, с очи вторачени.
Тук тежка лапа, там гол череп трополи.
А ето: в хълм съмнителен ребра издути,
като че хребет - с козина над плът разплута…
Кой се спотайва тук: чудовище? Титан?
Тук - задух… Там - свободна шир под свода.
Там диша тежкият, просторен Океан…
И върху гнилоча лети свеж дъх от йода.
1907, Коктебел
—————————–
ИЗ ЦИКЪЛА „CORONA ASTRALIS” (1)*
7.
В нас тлее болка от обиди, и гнети.
Мъчителна печал изостря пламък.
И на несгодите ни тежки знамето,
под вятъра на скърбите свисти.
И този огън, и да жали и гори,
духът ще пее в мрака на телата…
Лаокоон тъй, стегнат от змията,
трепти…. но не отронва стон дори.
И няма никога нито бедите,
ни възела на гордостта през дните,
ни на екстаза тюрменият плен
да заменим с покоя свят на Лета!…
Граал от мъки ни е отреден
на нас - жреци, изгнаници, поети!
Август 1909, Коктебел
—————————–
*1. Звезден венец
—————————–
ИЗ ЦИКЪЛА „КИМЕРИЙСКА ПРОЛЕТ”
***
Звънтящ в гората ручей среща
с пенливи струи пролетта.
Стебла на млечка като свещи
над шистите в строг ред блестят.
А върху мъхеста полянка,
сред хлад и гниещи листа,
ред храсти сдиплят стволи с ланска
лилаво-димна сивота.
И вейчици стърчат под свода
в екстаз молитвено стаен,
с тих смут на свещник, в който огън
не е пламтял да този ден.
16 февруари 1910
***
Небо в тонких узорах
Хочет день превозмочь,
А в душе и в озерах
Опрокинулась ночь.
Что-то хочется крикнуть
В эту черную пасть,
Робким сердцем приникнуть,
Чутким ухом припасть.
И идешь и не дышишь…
Холодеют поля.
Нет, послушай… Ты слышишь?
Это дышит земля.
Я к траве припадаю.
Быть твоим навсегда…
«Знаю… знаю… все знаю»,-
Шепчет вода.
Ночь темна и беззвездна.
Кто-то плачет во сне.
Опрокинута бездна
На водах и во мне.
6 июля 1905, Париж
—————————–
ПОЛЫНЬ
Костер мой догорал на берегу пустыни.
Шуршали шелесты струистого стекла.
И горькая душа тоскующей полыни
В истомной мгле качалась и текла.
В гранитах скал - надломленные крылья.
Под бременем холмов - изогнутый хребет.
Земли отверженной - застывшие усилья.
Уста Праматери, которым слова нет!
Дитя ночей призывных и пытливых,
Я сам - твои глаза, раскрытые в ночи
К сиянью древних звезд, таких же сиротливых,
Простерших в темноту зовущие лучи.
Я сам - уста твои, безгласные как камень!
Я тоже изнемог в оковах немоты.
Я свет потухших солнц, я слов застывший пламень
Незрячий и немой, бескрылый, как и ты.
О, мать-невольница! На грудь твоей пустыни
Склоняюсь я в полночной тишине…
И горький дым костра, и горький дух полыни,
И горечь волн - останутся во мне.
1907
—————————–
***
Здесь был священный лес. Божественный гонец
Ногой крылатою касался сих прогалин.
На месте городов ни камней, ни развалин.
По склонам бронзовым ползут стада овец.
Безлесны скаты гор. Зубчатый их венец
В зеленых сумерках таинственно печален.
Чьей древнею тоской мой вещий дух ужален?
Кто знает путь богов - начало и конец?
Размытых осыпей, как прежде, звонки щебни,
И море древнее, вздымая тяжко гребни,
Кипит по отмелям гудящих берегов.
И ночи звездные в слезах проходят мимо,
И лики темные отвергнутых богов
Глядят и требуют, зовут… неотвратимо.
1907, Коктебель
—————————–
***
Старинным золотом и желчью напитал
Вечерний свет холмы. Зардели красны, буры
Клоки косматых трав, как пряди рыжей шкуры.
В огне кустарники и воды как металл.
А груды валунов и глыбы голых скал
В размытых впадинах загадочны и хмуры,
В крылатых сумерках - намеки и фигуры…
Вот лапа тяжкая, вот челюсти оскал,
Вот холм сомнительный, подобный вздутым ребрам.
Чей согнутый хребет порос, как шерстью, чобром?
Кто этих мест жилец: чудовище? титан?
Здесь душно в тесноте… А там - простор, свобода,
Там дышит тяжело усталый Океан
И веет запахом гниющих трав и иода.
1907, Коктебель
—————————–
CORONA ASTRALIS
7.
В нас тлеет боль внежизненных обид,
Томит печаль и глухо точит пламя,
И всех скорбей развернутое знамя
В ветрах тоски уныло шелестит.
Но пусть огонь и жалит и язвит
Певучий дух, задушенный телами,-
Лаокоон, опутанный узлами
Горючих змей, напрягся… и молчит.
И никогда - ни счастье этой боли,
Ни гордость уз, ни радости неволи,
Ни наш экстаз безвыходной тюрьмы
Не отдадим за все забвенья Леты!
Грааль скорбей несем по миру мы -
Изгнанники, скитальцы и поэты!
Август 1909, Коктебель
—————————–
КИММЕРИЙСКАЯ ВЕСНА
6.
Звучит в горах, весну встречая,
Ручьёв прерывистая речь;
По сланцам стебли молочая
Встают рядами белых свеч.
А на полянах влажно-мшистых
Средь сгнивших за зиму листов
Глухие заросли безлистых
Лилово-дымчатых кустов.
И ветви тянутся к просторам,
Молясь Введению Весны,
Как семисвечник, на котором
Огни ещё не зажжены.
16 февраля 1910
