ПЕСЕН ЗА МЪДРИ ОЛЕГ
превод: Николай Антонов
ПЕСЕН ЗА МЪДРИ ОЛЕГ
Премъдри Олег войски стяга пак
да бий неразумни хазари -
селата, нивята на хитрия враг
обрекъл на меч и пожари.
В доспех цариградски, дружина повел,
на верен кон яха владетелят смел.
Излиза насреща из тъмния лес
гадател изкусен. Той знае
едничък Перун да зачита до днес -
той в бъдните сенки гадае -
в молба, в предсказания живял своя век.
Към мъдрия старец поема Олег.
„Кажи ми, гадателю божи, каква
е съдбата ми: смърт ли? Победи?
Ще сложа ли скоро във гроба глава
за радост на злобни съседи?
Не бой се от мен. Искам всичко да знам.
Най-харния кон за труда ти ще дам!”
„Ний нямаме страх от владетел велик,
дар царски не ни съблазнява.
Правдив и свободен ний носим език -
той волята божа познава.
Туй, що е напред - добро или зло,
но твойта съдба е на твойто чело.
Ти моята дума сега запомни:
прославен си хиляди пъти!
И чакат те с почест изпълнени дни,
пред Цариград виждам щита ти!
Земи и води покорил във борба
завиждат вразите на твойта съдба.
Подмолна вълна на морето във гняв,
зла буря в простора сподавен,
стрелата коварна, кинжалът лукав
щадят победителя славен.
Под бронята - все неранени гърди.
Пазител добър над владетеля бди.
И конят ти също е храбър във бой,
до смърт е покорен на тебе -
ту мирно стои под стрелите безброй,
ту тича по бойните степи.
Ни студ го мори, ни стрели го ловят…
Но в коня ти скрита е твоята смърт…”
Олег се усмихна; на ясно чело
зла мисъл се в сянка проточи.
Той мълком, с опряна ръка на седло,
замислен от коня си скочи.
Другаря си верен във не една бран
по шията милва, потупва със длан:
„Прощавай, слуга мой, приятелю драг -
настана най-лошото време -
почивай си вече, не ще стъпи крак
във златокованото стреме.
Прощавай, теши се и спомняй за мен!
Отроци, водете го вий! Всеки ден
на паша извеждайте коня любим,
старателно вий го къпете,
с попон го покрийте и с мъхест килим -
с отбрано зърно го хранете…”
Отроците коня отвеждат завчас
и друг кон докарват на мъдрия княз.
Пирува премъдри Олег. Ето пак
във весел пир звънкат стакани.
Косите им бели - тъй утринен сняг
по хълми белее смълчани.
Отново за битки юнашки е реч -
припомнят си как са се хвърляли в сеч…
„А де е другарят ми? - пита Олег. -
Къде е днес конят ми буен!
Все тъй ли е пъргав, в препускане - лек?
Игрив ли? Кажете да чуем!”
И чува: на хълма, де вятър тръби,
отколе сън вечен другарят му спи.
Могъщи Олег глава склони в миг:
„А що за поличба лукава!
Лъжлив ти излезе, безумен старик!
Защо ти повярвах тогава!?
И днес бих го яхнал, но ти го отне…”
И костите иска да види поне.
И яхна пред всички - могъщ и висок,
със Игор, със старите гости -
и гледа на хълма край Днепър широк
лежат благородните кости.
И дъжд ги е мил, и засипвал ги прах -
и вятър вълнува ковила над тях.
На черепа стъпи печалният княз
и рече: „Спи, друже смирени!
Ти мъртъв си вече, жив още съм аз.
На скорошен помен за мене
не твоята кръв зарад мен ще струи
и жарко паха ми не ще напои.
Та виж гибелта ми де, значи, била -
костта ме заплашвала дръзка…”
Из черепа - пъргава, бърза и зла
змия се измъкна, просъска,
крака му обви в черна лента завчас -
изохка ухапан премъдрият княз…
Настолните чаши пак с вино шумят -
и шумно Олег поменуват.
Княз Игор и Олга на хълма стоят,
дружините долу пируват.
За битки юнашки подхваща се реч,
припомнят си как са се хвърляли в сеч…
1822
——————————
ПЕСНЬ О ВЕЩЕМ ОЛЕГЕ
Как ныне сбирается вещий Олег
Отмстить неразумным хозарам,
Их селы и нивы за буйный набег
Обрек он мечам и пожарам;
С дружиной своей, в цареградской броне,
Князь по полю едет на верном коне.
Из темного леса навстречу ему
Идет вдохновенный кудесник,
Покорный Перуну старик одному,
Заветов грядущего вестник,
В мольбах и гаданьях проведший весь век.
И к мудрому старцу подъехал Олег.
«Скажи мне, кудесник, любимец богов,
Что сбудется в жизни со мною?
И скоро ль, на радость соседей-врагов,
Могильной засыплюсь землею?
Открой мне всю правду, не бойся меня:
В награду любого возьмешь ты коня».
«Волхвы не боятся могучих владык,
А княжеский дар им не нужен;
Правдив и свободен их вещий язык
И с волей небесною дружен.
Грядущие годы таятся во мгле;
Но вижу твой жребий на светлом челе.
Запомни же ныне ты слово мое:
Воителю слава - отрада;
Победой прославлено имя твое;
Твой щит на вратах Цареграда;
И волны и суша покорны тебе;
Завидует недруг столь дивной судьбе.
И синего моря обманчивый вал
В часы роковой непогоды,
И пращ, и стрела, и лукавый кинжал
Щадят победителя годы…
Под грозной броней ты не ведаешь ран;
Незримый хранитель могущему дан.
Твой конь не боится опасных трудов;
Он, чуя господскую волю,
То смирный стоит под стрелами врагов,
То мчится по бранному полю.
И холод и сеча ему ничего…
Но примешь ты смерть от коня своего».
Олег усмехнулся - однако чело
И взор омрачилися думой.
В молчаньи, рукой опершись на седло,
С коня он слезает, угрюмый;
И верного друга прощальной рукой
И гладит и треплет по шее крутой.
«Прощай, мой товарищ, мой верный слуга,
Расстаться настало нам время;
Теперь отдыхай! уж не ступит нога
В твое позлащенное стремя.
Прощай, утешайся - да помни меня.
Вы, отроки-други, возьмите коня,
Покройте попоной, мохнатым ковром;
В мой луг под уздцы отведите;
Купайте; кормите отборным зерном;
Водой ключевою поите».
И отроки тотчас с конем отошли,
А князю другого коня подвели.
Пирует с дружиною вещий Олег
При звоне веселом стакана.
И кудри их белы, как утренний снег
Над славной главою кургана…
Они поминают минувшие дни
И битвы, где вместе рубились они…
«А где мой товарищ? - промолвил Олег, -
Скажите, где конь мой ретивый?
Здоров ли? все так же ль легок его бег?
Все тот же ль он бурный, игривый?»
И внемлет ответу: на холме крутом
Давно уж почил непробудным он сном.
Могучий Олег головою поник
И думает: «Что же гаданье?
Кудесник, ты лживый, безумный старик!
Презреть бы твое предсказанье!
Мой конь и доныне носил бы меня».
И хочет увидеть он кости коня.
Вот едет могучий Олег со двора,
С ним Игорь и старые гости,
И видят - на холме, у брега Днепра,
Лежат благородные кости;
Их моют дожди, засыпает их пыль,
И ветер волнует над ними ковыль.
Князь тихо на череп коня наступил
И молвил: «Спи, друг одинокой!
Твой старый хозяин тебя пережил:
На тризне, уже недалекой,
Не ты под секирой ковыль обагришь
И жаркою кровью мой прах напоишь!
Так вот где таилась погибель моя!
Мне смертию кость угрожала!»
Из мертвой главы гробовая змия,
Шипя, между тем выползала;
Как черная лента, вкруг ног обвилась,
И вскрикнул внезапно ужаленный князь.
Ковши круговые, запенясь, шипят
На тризне плачевной Олега;
Князь Игорь и Ольга на холме сидят;
Дружина пирует у брега;
Бойцы поминают минувшие дни
И битвы, где вместе рубились они.
1822
