ВАЗА
превод: Красимир Георгиев
ВАЗА
Чуден хоровод от малки хора
на антична ваза се върти.
Не е ясно кой с кого говори,
не е ясно кой след кой върви.
Откроява се старинна шарка.
В буен танц се вихрят стар и млад.
Там човече бързащо се мярка,
но с глава, обърната назад.
То с крака високо свити тича,
то напред стремително лети,
нещо спомня си, назад занича,
в миналото търсещо следи.
Вижда нещо? Жал е неуместна.
Маха май на милата с ръка,
май приятел вика - неизвестно!
Затова е тъжно то така.
Стар гравьоре, майстор на метала,
вкарай ме в рисунката и там
до припадък с тях ще обикалям,
ще танцувам не по-лошо, знам.
В чужди думи ще се вслушвам вечно,
с барабанен слад ще съм богат
като този тъжен мил човечец
тъй, с глава, обърната назад.
1962 г.
——————————
КАЛМИЧКА СИ, ТАТАРКА СИ, МОНГОЛКА
Калмичка си, татарка си, монголка!
Блестят на челото ти къдри волни!
Видение прекрасно и нелепо!
Горещи далнини си в ярки степи.
Наметката ти лека твоя не е,
чадър, обувки! Шатрата къде е
от плъст? Къде е кожената куртка?
Башкирка си, бурятка си, удмуртка.
Красавице! С виелиците зиме
в Баймак, в Белебей, в Бузулук води ме!
Красавице! Сред маковете мак си,
в Уфа, в Сарапул и в Стерлитамак си!
Ти пудриш ли се? Но защо си бледна?
Красавице! В града защо заседна!
Къде е конят? Мъхестата шапка?
Да яздиш като своята прабабка!
——————————
КОГАТО МЕ ТЪГА ПОТИСНЕ
Когато ме тъга потисне,
бележника си ще разлистя
и без съдбата да виня,
на някого ще позвъня.
О, гласове познати, аз ви
благодаря, благодаря
за туй, че бяхте у дома си
и непробудна вечер спря;
за туй, че в нощите убоги
на трудна обич и беди
пестяхте своите тревоги
и ме съветвахте: „Бъди!”
Човечност простичка, блестеше
такава доброта в това,
че сякаш Бог зад вас стоеше
и ви подсказваше слова.
1962 г.
——————————
ТЕЛЕФОНЕН И ВХОДЕН ЗВЪНЕЦ
Телефонен и входен звънец -
сякаш ангели в моя живец.
Ето, първият литва, лети,
по пластинка с чукчето звънти.
А веднага от друга стена
гръмва другата звънка страна.
И звънтейки със сребърен звън,
ме разкъсват навътре-навън.
И се бият - какво да реша -
за безсмъртната моя душа.
Крак - насам, а нататък - ръка,
но замлъкват звънците така.
Телефонен и входен звънец -
сякаш ангели в моя живец.
За душата ми грижат се, бдят.
Всичко в ред е, щом още звънят.
1962 г.
ВАЗА
На античной вазе выступает
Человечков дивный хоровод.
Непонятно, кто кому внимает,
Непонятно, кто за кем идет.
Глубока старинная насечка.
Каждый пляшет и чему-то рад.
Среди них найду я человечка
С головой, повернутой назад.
Он высоко ноги поднимает
И вперед стремительно летит,
Но как будто что-то вспоминает
И назад, как в прошлое, глядит.
Что он видит? Горе неуместно.
То ли машет милая рукой,
То ли друг взывает - неизвестно!
Оттого и грустный он такой.
Старый мастер, резчик по металлу
Жизнь мою в рисунок разверни,
Я пойду кружиться до отвала
И плясать не хуже, чем они.
И в чужие вслушиваться речи,
И под бубен прыгать невпопад,
Как печальный этот человечек
С головой, повернутой назад.
1962 г.
——————————
КАЛМЫЧКА ТЫ, ТАТАРКА ТЫ, МОНГОЛКА
Калмычка ты, татарка ты, монголка!
О, как блестит твоя прямая челка!
Что может быть прекрасней и нелепей?
Горячая и красная, как степи.
Кого обманет легкая накидка,
И зонт, и туфли? Где твоя кибитка
Из войлока? Где кожаная куртка?
Башкирка ты, бурятка ты, удмуртка.
Красавица! Зимой какие вьюги
В Баймаке, Белебее, Бузулуке!
Красавица! Весной какие маки
В Сарапуле, Уфе, Стерлитамаке!
Ты пудришься? К лицу ли эта бледность?
Красавица! Далась тебе оседлость!
Где лошади? Мохнатая где шапка?
Зачем ты не гарцуешь, как прабабка?
——————————
КОГДА Я ОЧЕНЬ ЗАТОСКУЮ
Когда я очень затоскую,
Достану книжку записную,
И вот ни крикнуть, ни вздохнуть -
Я позвоню кому-нибудь.
О голоса моих знакомых!
Спасибо вам, спасибо вам
За то, что вы бывали дома
По непробудным вечерам,
За то, что в трудном переплете
Любви и горя своего
Вы забывали, как живете,
Вы говорили: „Ничего”.
И за обычными словами
Была такая доброта,
Как будто Бог стоял за вами
И вам подсказывал тогда.
1962 г.
——————————
ТЕЛЕФОННЫЙ ЗВОНОК И ДВЕРНОЙ
Телефонный звонок и дверной -
Словно ангела два надо мной.
Вот сорвался один и летит,
Молоточек в железку стучит.
В это время другой со стены
Грянул вниз - и с другой стороны.
И, серебряным звоном звеня,
Разрывают на части меня.
И дерутся, пока я стою,
За бессмертную душу мою.
Ноги - к двери, а к трубке - рука,
Вот и замерли оба звонка.
Телефонный звонок и дверной -
Словно ангела два надо мной.
Опекают меня и хранят.
Все в порядке, покуда звонят.
1962 г.
