Сергей Есенин

превод: Красимир Георгиев

ПЕЙ ТИ, ПЕЙ! НА ПРОКЛЕТА КИТАРА

Пей ти, пей! На проклета китара
твойте пръсти танцуват сред жар.
В полукръгли миражи изгаряй,
мой последен, единствен другар.

Ти не гледай към гривни изляти,
към коприната в образа тих.
Търсех щастие волно в жената,
ала гибел внезапна открих.

Аз разбрах - любовта е зараза,
аз разбрах - чума страшна е тя.
В хулигана, от лудост белязан,
твоят поглед премрежен влетя.

Пей, приятелю мой. Тъгувай
за предишните буйни души.
Нека другиго тя целува,
млад негодник красив да теши.

Ах, почакай. Не я аз ругая.
Ах, почакай. Не я аз кълна.
Дай до теб да посвиря на тая
наша басова струна една.

Дните в розови куполи губих.
Златни страсти сърцето вини.
С много нежни девици се любих
и натисках се с много жени.

Да! Към правди горчиви оплет,
с детски поглед аз скришом поглеждах:
лижат песове бойки подред
слабините на кучката щедра.

И защо да ревнувам, не знам.
И защо от любов да пропадам.
Тоз живот е креват и юрган.
Тоз живот е целувка и гадост.

Пей ти, пей си! Съдбовна примамка
впи в ръцете съдбовни беди.
Само, знаеш ли… Тяхната мамка…
Жив съм, друже. Ще бъда! Бъди!

1923 г.

—————————–

ПОЙ ЖЕ, ПОЙ. НА ПРОКЛЯТОЙ ГИТАРЕ…

Пой же, пой. На проклятой гитаре
Пальцы пляшут твои в полукруг.
Захлебнуться бы в этом угаре,
Мой последний, единственный друг.

Не гляди на ее запястья
И с плечей ее льющийся шелк.
Я искал в этой женщине счастья,
А нечаянно гибель нашел.

Я не знал, что любовь - зараза,
Я не знал, что любовь - чума.
Подошла и прищуренным глазом
Хулигана свела с ума.

Пой, мой друг. Навевай мне снова
Нашу прежнюю буйную рань.
Пусть целует она другова,
Молодая, красивая дрянь.

Ах, постой. Я ее не ругаю.
Ах, постой. Я ее не кляну.
Дай тебе про себя я сыграю
Под басовую эту струну.

Льется дней моих розовый купол.
В сердце снов золотых сума.
Много девушек я перещупал,
Много женщин в углах прижимал.

Да! Есть горькая правда земли,
Подсмотрел я ребяческим оком:
Лижут в очередь кобели
Истекающую суку соком.

Так чего ж мне ее ревновать.
Так чего ж мне болеть такому.
Наша жизнь - простыня да кровать.
Наша жизнь - поцелуй да в омут.

Пой же, пой! В роковом размахе
Этих рук роковая беда.
Только знаешь, пошли их на хер…
Не умру я, мой друг, никогда.

1923 г.