БАЛАДА ЗА МОМИЧЕТАТА - ЗЕНИТЧИЦИ

Роберт Рождественски

превод: Борис Борисов

БАЛАДА ЗА МОМИЧЕТАТА - ЗЕНИТЧИЦИ

С години
         спомените ни бледнеят,
сърцето неведнъж
натам летя…
Момичета -
         войници в батарея,
на осемнайсет -
старшата от тях.
Бретон небрежен
             над очите хитри,
далече са война
                   и смърт,
                           и мъст…
А танкове
настъпваха към Химки.
Ония същите.
Със черен кръст.

И старшата
            за час ще побелее,
по челото й едра пот изби,
а тя командва:
- Слушай, батарея-а-а!
/Ой, мамичко!
Ой, мила!…/
Огън, бий!
И - залп!
Момичетата
             тънко вият,
изплакаха
           изплашени гърла.
И болката
            на цялата Русия
във воплите им гневни
се изля.
В небето се въртеше
                         вихър снежен.
Отдалече се дочуваше тръбач.
Извечен плач
                   надвиваше гърмежа
и беше страшен
този женски плач!
Земята -
        като майка -
                      дъх стаила,
замря на смъртоносната черта.
- Ой, страшно е!
- Ой, мамичко!
- Ой, мила!..
Отново:
         - Батарея-а-а!
После там -
във центъра на боя
                        и войната,
встрани от малък изоставен път,
сред огнен ад
и дим до небесата -
сразени -
          вражи танкове мълчат.
И екот се търкулва на талази,
кръвта
на тънки струйчици пълзи…
Зенитчиците стрелят
                           и размазват
примесени с барут и кал
                                     сълзи.

И падаха.
И ставаха със писък.
Съдбата първи път ги призова
да бранят
свойта чест
              /в буквален смисъл/.
Родината.
И мама.
И Москва.
Те бранят
           идващата своя пролет.
И булчинската рокля
                            бранят те.
Нечуваното още:
„Ти си моя!”.
Неказаното:
„Чакам само теб!”.
Да се събуждат посреднощ
                                       без сила.
И мъжки поглед
да ги устрели.
Да стиска устни
                   бледата родилка:
„Ой, мамичко!
Страхувам се, боли!”
И дъжд
върху московските павета,
за да настъпи
                   мирна тишина…

И тя дойде
в четирийсет и пета -
за оцелелите
в оназ война.

—————————–

* Химки - най-близкият град до Москва, до който са достигнали хитлеристките войски.

—————————–

***

На Земята,
              несправедливо малка,
живеел някога малък човек.
Имал служба неголяма
и много малка чанта имал.
Малка и заплатата била…

Но веднъж -
в красиво утро -
му почукала в прозореца
неголяма,
както му изглеждала,
война…
Автомат му дали малък
и ботуши - малки.
Каската - и тя му малка.
И шинелът малък бил.

А когато паднал -
                 грозно и неправилно,
с изкривени в атакуващ рев уста,
камъкът на цялата земя
                               не стигнал,
да издигнат паметник
в целия му ръст.

1969


БАЛЛАДА О ЗЕНИТЧИЦАХ

Как разглядеть за днями
                         след нечёткий?
Хочу приблизить к сердцу
этот след…
На батарее
        были сплошь -
                       девчонки.
А старшей было
восемнадцать лет.
Лихая чёлка
               над прищуром хитрым,
бравурное презрение к войне…
В то утро
танки вышли
прямо к Химкам.
Те самые.
С крестами на броне.

И старшая,
            действительно старея,
как от кошмара заслонясь рукой,
скомандовала тонко:
- Батарея-а-а!
(Ой мамочка!..
Ой родная!..)
Огонь! -
И -
      залп!
И тут они
          заголосили,
девчоночки.
Запричитали всласть.
Как будто бы
           вся бабья боль
                               России
в девчонках этих
вдруг отозвалась.
Кружилось небо -
                    снежное,
                             рябое.
Был ветер
обжигающе горяч.
Былинный плач
               висел над полем боя,
он был слышней разрывов,
этот плач!
Ему -
      протяжному -
                     земля внимала,
остановясь на смертном рубеже.
- Ой, мамочка!..
- Ой, страшно мне!..
- Ой, мама!.. -
И снова:
- Батарея-а-а! -
И уже
пред ними,
          посреди земного шара,
левее безымянного бугра
горели
неправдоподобно жарко
четыре чёрных
                 танковых костра.
Раскатывалось эхо над полями,
бой медленною кровью истекал…
Зенитчицы кричали
и стреляли,
размазывая слёзы по щекам.
И падали.
И поднимались снова.
Впервые защищая наяву
и честь свою
(в буквальном смысле слова!).
И Родину.
И маму.
И Москву.
Весенние пружинящие ветки.
Торжественность
                 венчального стола.
Неслышанное:
«Ты моя - навеки!..»
Несказанное:
«Я тебя ждала…»
И губы мужа.
И его ладони.
Смешное бормотание
                            во сне.
И то, чтоб закричать
в родильном
доме:
«Ой, мамочка!
Ой, мама, страшно мне!!»
И ласточку.
И дождик над Арбатом.
И ощущенье
           полной тишины…
…Пришло к ним это после.
В сорок пятом.
Конечно, к тем,
кто сам пришёл
с войны.

—————————–

* * *
На Земле
           безжалостно маленькой
жил да был человек маленький.
У него была служба маленькая.
И маленький очень портфель.
Получал он зарплату маленькую…
И однажды -
прекрасным утром -
постучалась к нему в окошко
небольшая,
казалось,
война…
Автомат ему выдали маленький.
Сапоги ему выдали маленькие.
Каску выдали маленькую
и маленькую -
по размерам -
шинель.

…А когда он упал -
            некрасиво, неправильно,
в атакующем крике вывернув рот,
то на всей земле
                   не хватило мрамора,
чтобы вырубить парня
в полный рост!

1969