Татяна Шкодина

превод: Татяна Любенова

Из „В очакване на дъжда” (1996)

ЯБЪЛКОВО…

Градината все още помня аз:
покой и щастие, и леност, топлина…
И забранени ябълки висят,
които да откъсна искам пак.

Там можеше да бъде всичко…или нищо.
И цял век можеше да бродим там.
Привързани като с въже калчищено,
безсмъртие получили в награда

за послушанието ни. За светлината.
И не познаващи все още тъжен мрак.
Във рая, дето няма болка, и смърт няма
и безтегловен е на вейката плода.

Да махна искам изведнъж с ръката моя,
във истъпление обрулвайки от тези вейки
Плода…О, ти ненавистен покой!
О, душен аромат от наранените ренети.

… И като ябълка в тревата паднала,
от тлението още недокосната,
аз чувам смъртен шепот, но съм жива.
Любими мой - от твоето докосване.

——————————

МОЛИТВА

Зад мене пусто е и е студено,
сняг сякаш скрил е моята градина.
Създателю, не искай много ти от мене -
на мене просто вечност не ми стига.

Не съм аз бог, но мога да спася
във дланите си живите звезди…
Във шепите ми като кръв съсирена.
Опитах се. Но късно е, уви.

Не правех всичко, както трябва
и половин живот напусто мина…
Додето още в мрак не съм пропаднала,
да нарисувам нещо, позволи ми.

Трева и слънце. Или морска шир.
Подбно картичка:”Привет от рая”.
Ти трябва да ме разбереш, прости -
загивам просто аз, без да създавам…

На тебе - себе си аз доверявам.
Във дланите ти съм като теленце…
Живот на “до” и “после”раздробявам.
Любов - прибавям.
Гордостта - венец е.

——————————

ПРИСПИВНА

Валентина Петровна се ужасно бои от смъртта -
на деветдесет и пет от безносата как да избяга?
Въобще не е нужна бабката никому на света
и леглото и нощем се превръща на катафалка.

Не заспива - кога точно, все някога, ще се случи?
И в тристайната гробница ще я намерят мъртва…
Като щит, във нозете, котката си тя гушва.
Може би смъртта ще отстъпи, ако Муся замърка.

Не забравя социалната Люся да прати в аптека…
Списък с разни вълшебни хапове е готов.
За да бъдеш безсмъртен трябва да плащаш с чек,
но да купиш сън безметежен не можеш просто!

Откакто погреба мъжа си, четвърт век е изминал.
Дружно живяха, че не го обича е без значение.
…Само всяка нощ от кошмари в главата изстива,
че Витюша, покойният, я зове при себе си…

Да си спомни, опитва, минала гъвкавост тялото.
А в гърдите, не познали любов, изведнъж се събужда
кораво сърце - нито веднъж не страдало,
съпруг изпращайки, другари, приятели в нужда.

…Соцработничка Люса се вмъква за ваната да помогне.
С изтривалката груба раздразнено трие…
Да се самозалъгва е готова Валентина Петровна,
че със пяната възрастта от годините ще се измие.

Със треперещ гласец си припява тя нещо,
като танцьорка в кордебалет тресе нога болна…
Тя би живяла като студения камък вечно.
Като под топъл дъжд стояла би вечно гола.

…В белоснежен халат блажено лежи под завивка дебела.
По поръчка сякаш приближава се сън светъл.
Под завивката котката вмъква се, а смъртта след нея.
За последен път пее люлчина песен…

——————————

БАВНО ВРЕМЕ…

Бавно върви времето и три безконечни месеца
като мед се разливат, на прозрачни тежки капки.
Нажежава се слънцето, в сгорещено небе, бесен,
неуверен дъжда, дългоног, като чапла шляпа.

През промитите облаци примижава очи ден юнен,
а в тревата глухарче люлее се като балон,
на стеблото сребрее, подобно на диска лунен,
парашутчета бели на всички разпраща даром.

И душата след тях лети безразсъдна в нищото,
и над юли прелита, устремява се в август боса…
Не успял очи да отвориш - листата с шафран са изписани
и отминало, лятото само с крило те докосва…

——————————

ТРИЪГЪЛНО

В триъгълника ми бермудски
пропада всичко като грях…
Само мушкато на прозореца
е неизменно в ален цвят.

Лъжичката загубвам чайна
на щастие си счупвам чашата…
Не помня загубата неслучайна,
в себе си търся недостатъка.

И губя вещи, време… Мисля си -
себе си губя ден след ден.
В прозореца ми гледа улица
и ми намига жълт фенер.

Зоват ме на разходка бързо,
вън от триъгълника - хайде!
Не чакай пролетта забързана
или покана от приятели.

По пътища да страдам, гари,
и да почувствам как зад мен
листенцата си сипе алени
мушкатото в самотен ден,

и как разсипва се на атоми
триъгълният, крехък мир,
и обкръжена съм в квадратите
на чужди, тегави квартири.

——————————

ТОЗИ ГРАД, КЪДЕТО НИКОЙ НЕ МЕ ЧАКА

Посвещава се на град Р.

В града, където никой не ме чака -
ни хора, нито домове - все чужди,
неудържимо тегли ме нататък,
сърцето слуша позивни ненужни.

Минавам суматохата площадна,
на гара ненаситната утроба,
от себе си - от хора не избягах,
веднъж така отчаяно, убога.

С душа окаменяла и под звук вагонен,
адресите изтривах, телефони…
А болка от изтръгнат нерв, фантомна,
са мойте загуби… Насрещните вагони

почукваха към мене състрадателно:
“Ще мине всичко…”, ала никой не ме срещна.
И от това ми беше болно двойно,
а шибащ гаров вятър в нозете ми се пречка.

В града, където аз не съм била,
где лесно ще пропаднеш, ако си ненужен,
мен само здания посрещнаха ме там,
светът когато беше пуст и равнодушен.

…Църквичка на хълма заснежен,
камбанен звън, тамянен аромата…
И многоточие в писмо - сънят ми нежен,
от дълъг белег ивица в душата.

——————————

ОСТАВИ МЕ

Остави ме. Аз съм от друга страна.
Във нозете ми там где играят тревите,
гдето пее сърцето по-нежно от струна
и към друг свят отворени са вратите.

Там е топло дори в най-студения ден,
през дъждовните струи тече светлина
и наметка дантелена плете сирена,
майска нощ се люлее подир влюбени там.

И обрастват с цветя откъслечни строфи,
и сплитат се в ярък голям ковьор -
всеки свят, създаден, съзрява във срок,
свободата намира, а с нея - простор.

Там съвсем различно летят ветровете
и издуват платното на небе звездно…
И лежи безтегловна черта безответна,
зад която - прекрачиш ли - ще си изчезнал.

ЯБЛОЧНОЕ…

Мне кажется, я помню этот сад:
В нём счастье и покой, тепло и леность…
И яблоки запретные висят,
Которые сорвать всегда хотелось.

Там можно было всё и… ничего.
Могли хоть целый век бродить по саду -
Мы, связанные, словно бечевой,
Заполучив бессмертие в награду

За наше послушание. За свет,
С тоскливой тьмой покуда незнакомый.
В раю, где нет страданий, смерти нет,
Где нежный плод на ветке - невесомый.

И мне хотелось вдруг махнуть рукой,
Сбивая иступленно с тонких веток
Плоды… О, ненавистный мой покой!
О, душный запах раненых ранеток!

…Как яблоко, упавшее в траву,
Пока еще не тронутое тленьем,
Я слышу шёпот смерти, но живу.
Любимый мой - твоим прикосновеньем…

——————————

МОЛИТВА

Так пусто, холодно за спиной…
Как будто снегом мой сад укрыло.
Не требуй много, Создатель мой -
Мне просто вечности не хватило.

Я не был богом, но мог спасти
В своих ладонях живые звёзды…
Как сгустки крови в моей горсти.
Да, я пытался. Но поздно, поздно…

Всё время делал не то, не так,
И вот полжизни прошло впустую…
Пока меня не окутал мрак,
Позволь я что-нибудь нарисую?

Траву и солнце. Морскую гладь.
Почти открытка «привет из рая».
Прости. Ты должен меня понять -
Я просто гибну не создавая…

Я доверяю тебе - себя.
Телёнком глупым в ладони тычась…
На «до» и «после» всю жизнь дробя.
Любовь - прибавить.
Гордыню - вычесть.

——————————

КОЛЫБЕЛЬНАЯ

Валентина Петровна ужасно боится смерти -
Как сбежать от безносой в свои девяносто пять?
Не нужна эта бабка вообще никому на свете,
В катафалк превращается ночью её кровать.

Не заснуть - ведь когда-нибудь точно наступит это?
И в трехкомнатном склепе под утро её найдут…
Как щитом, заслоняется кошкой, в ногах пригретой,
Может смерть и отступит, коль Муся воркует тут?

Не забыть соцработницу Люсю послать в аптеку…
Список бадов и прочих волшебных пилюль готов.
За попытку бессмертия нужно платить по чеку,
Но за деньги - увы! - не купить безмятежных снов.

Четверть века прошло, как она схоронила мужа.
Жили дружно, а что не любила - уже не в счёт.
…Только каждую ночь в изголовье кошмары кружат,
И покойный Витюша её за собой зовёт.

И былую упругость пытается вспомнить тело,
А в груди, не узнавшей любви, оживает вдруг
Очерствевшее сердце - ни разу ведь не болело,
Провожая супруга, знакомых, друзей, подруг.

…Соцработница Люся залезть помогает в ванну,
Раздражённо морщинистый панцирь мочалкой трёт…
Валентина Петровна готова к самообману -
Вместе с пеной и возраст уходит - за годом год.

Дребезжащим своим голоском напевает нечто,
Как танцовщица кордебалета трясёт ногой…
Ей бы жить-поживать как холодному камню - вечно.
И под тёплыми ливнями вечность стоять нагой…

…В белоснежной сорочке блаженно лежит под пледом,
Светлый сон подбирается тихо - как на заказ.
Кошка лезет под плед, смерть за ней заползает следом
И поёт колыбельную в самый последний раз…

——————————

ЗАМЕДЛЯЕТСЯ ВРЕМЯ…

Замедляется время, и три бесконечных месяца
Растекаются медом, прозрачной тяжелой каплей.
Раскаляется солнце, в распаренном небе бесится,
Неуверенный дождь длинноногой шагает цаплей.

Сквозь промытое облако щурится день июнево,
А в траве одуванчик качается легким шаром,
Серебрится на стебле подобием диска лунного,
И свои парашютики всем рассылает даром.

И душа вслед за ними летит в никуда безбашенно,
Пролетает июль, устремляется в август смело…
…Не успеешь очнуться - шафраном листва раскрашена,
И прошедшее лето тебя лишь крылом задело…

——————————

ТРЕУГОЛЬНОЕ

В моём бермудском треугольнике
Всё пропадает, как на грех…
И лишь герань на подоконнике
Цветёт как прежде - без помех.

Теряю снова ложку чайную,
Опять - на счастье! - бью стакан…
Забыв потерю неслучайную,
В самой себе ищу изъян.

Теряю вещи, время… Чудится -
Себя теряю день за днём.
…В моё окошко смотрит улица,
Мигает желтым фонарём.

Зовёт гулять без промедления,
Из треугольника - скорей!
Не ждать весеннего цветения
И приглашения друзей.

Болеть дорогами, вокзалами
И вдруг почувствовать спиной,
Как сыпет лепестками алыми
Герань, оставленная мной,

И рассыпается на атомы
Мой треугольный хрупкий мир,
И я окружена квадратами
Чужих неласковых квартир…

——————————

ТОТ ГОРОД, ГДЕ МЕНЯ НИКТО НЕ ЖДЕТ

Городу Р. посвящается…

В тот город, где меня никто не ждёт -
Ни люди, ни дома - увы! - чужие,
Неудержимо тянет каждый год,
Как будто сердце слышит позывные.

Минуя суматоху площадей
И чрево ненасытное вокзала,
Наверно, от себя, не от людей,
Однажды так отчаянно сбежала.

Под стук колес, душой окаменев,
Стирала адреса и телефоны…
Фантомной болью ныл убитый нерв
Моих потерь… И встречные вагоны

Участливо выстукивали мне:
«Пройдёт, пройдёт…» Никто меня не встретил.
И было оттого больней вдвойне,
И с ног валил вокзальный хлесткий ветер…

В том городе, где прежде не была,
Где так легко пропасть, когда не нужен,
Меня встречали только купола,
Пока весь мир был пуст и равнодушен.

…Церквушка на заснеженном холме
Звон колокола, запах фимиама…
Мой сон, как многоточие в письме,
Полоска затянувшегося шрама.

——————————

ОТПУСТИ

Отпусти меня. Я из другой страны.
Там, где ластятся травы к моим ногам,
Где поёт моё сердце нежней струны,
И открыты порталы к иным мирам.

Там тепло даже в самый студёный день,
Если дождь, то сквозь струи сочится свет,
Кружевную накидку плетёт сирень,
Майской ночью качаясь влюбленным вслед.

Прорастают цветами обрывки строк
И сплетаются в яркий, большой ковёр -
Каждый созданный мир вызревает в срок,
Обретая свободу, а с ней - простор.

Там совсем по-другому летят ветра,
Надувая, как парус, лоскут небес.
И почти невесомо лежит черта,
За которой - шагнул - и уже исчез.