ОБИЧАМ ПРИЗОРИ ДА СЕ ЗАВРЪЩАМ
превод: Красимир Георгиев
ОБИЧАМ ПРИЗОРИ ДА СЕ ЗАВРЪЩАМ
Обичам призори да се завръщам,
да блесне в стаята светлик за мен.
Вън да просветва и да лъха вкъщи
от вятъра на идващия ден;
сако да метна на гърба на стола,
изнемощял от дневния парад,
да висне в него сгърбена умора,
а аз да бъда пак голям и млад;
да гледам как тече вода от крана -
изтича туй, което е било,
и с устни връх на чаша да обхвана
от тънко - сякаш няма го - стъкло;
вода на едри глътки да отпивам,
прозорец да затворя, в хладен брод
да се учудвам, че така отмина
като на кино нашият живот,
че брегове наклонени ни чакат,
но кой нататък ще ги различи,
че златните коси докосват в мрака
до бузите ми топлите лъчи…
От близка гара вие свирка звънка
тревожно над пустинната Москва;
загръщайки се с одеяло тънко,
в легло да падна като сред трева,
глава да скрия над възглавка чиста,
да се усмихвам в нежна пелена
и да заспя, за нищо да не мисля,
да не сънувам никаква жена.
——————————
КРЕЩЯ, ОБЗЕТ ОТ ИЗБЛИК
Крещя, обзет от изблик глупав.
Догражда времето стена,
забравата снежинки трупа
над първата за мен жена.
Засипват те полека-лека
сумрачно нощните води
и пътя бял в степта далеко,
и лозовите широти.
Сняг мек и плътен продължава
над спомените да ръми,
курорта близък заглушава,
където весел джаз гърми.
И в тази тиха въртележка
непостижимо ще влетя,
в рубежа на смъртта по грешка
изпраща ме грижливо тя.
Възкръсвайки, аз забелязвам,
че камъни редя в деня,
по пътя сянка коса лази -
духът на бившата жена.
Сред люшнали се други сенки
едва я различавам с труд,
вървим смутени и смирени
към дом, заспал край грохнал път,
и се сбогуваме на входа…
Нататък - пак снеговалеж,
а зад стъклото спомен броди,
невярна памет хвърля скреж.
Мираж неясен са лицата,
в отминалите дни тежи,
забравата със снежен вятър
над бившата жена кръжи.
Тя следва снегопада, диво
високата стена ломя.
Крещя: „Защо си там? Не бива!
Студено е да си сама…”
Но тя не чува, отминава,
ръка не ми подава тук.
Ефирно в дните продължава:
море е, топло, там е юг…
В превала зад чертата бяла
дочувам топлия й глас
и с доброта позакъсняла
за нея дълго мисля аз.
——————————
МАЛКО Е ДА СИ ПРИЧАСТЕН
Малко е да си причастен,
жител да си на Москва.
Към Москва да си пристрастен:
злато, мед да е това!
В столицата-майка трябва
да си влюбен ти безкрай,
на лицето й се радвай,
къщите й опознай!
Всички улици по памет,
наизуст площади знай -
столицата е голяма…
Никой туй не може май.
Варварски предишни орди
ринат къщи и дворци -
днес с подобна власт са горди
архитектите-„творци”.
Малко е сред гняв привиден
да размахваш ти юмрук -
столицата от обиди
трябва да спасиме тук!
Бе за нас безценно злато
този неопазен дар -
Шчербаковските палати,
на „Поварска” брястът стар.
Щом с Москва се ти гордееш,
щом си й се посветил,
важно е къде живееш,
не къде си се родил!
Със сърдечност обгради се,
съпричастен с ден красив:
Че си кореняк -
щастлив си.
Тук си -
двойно си щастлив.
————
* Шчербаковските палати - московска сграда, построена през 1770 г. През 1986 г. покривът на сградата се срутва, което обединява московската общественост в кампания за защита на старинните обекти.
* Брястът - близо 300-годишният бряст на ул. „Поварска” в Москва умира; брястът е преживял много бедствия, вкл. големия пожар от 1812 г., в сянката му са си почивали Пушкин и Лермонтов, Чайковски и Цветаева.
Я ТАК ЛЮБЛЮ ВХОДИТЬ ДОМОЙ ПОД УТРО
Я так люблю входить домой под утро,
Не зажигая в комнате огня.
Уже светло, и комната продута
Ветрами наступающего дня;
И бросить так пиджак на спинку стула,
Вконец дневной помятый суетой,
Чтоб он висел устало и сутуло,
А и стоял, большой и молодой;
Потом следить, как льет вода из крана,
И долго ждать, чтоб теплая стекла,
И брать губами острый край стакана
Из тонкого - как нет его! - стекла;
И воду пить глубокими глотками,
Поеживаясь, затворять окно,
И удивляться, разводя руками,
Что жизнь порой такая, как в кино,
Что берега пологие качались,
Почти не различимые в ночи,
Что золотые волосы касались
Моей щеки, как теплые лучи…
Гудок услышать с ближнего вокзала,
Тревожащий пустынную Москву,
И, тонкое откинув одеяло,
Упасть в постель, как падают в траву,
В подушку глубже голову засунуть,
И засыпать, прикрыв глаза рукой,
И, улыбаясь, ни о чем не думать,
О женщине не думать никакой.
——————————
КРИЧУ В ПОРЫВЕ ОТКРОВЕНЬЯ
Кричу в порыве откровенья.
Что не вернуть ушедших дней,
Что вьется долгий снег забвенья
Над первой женщиной моей.
Он заметает понемногу
Свинцовый блеск ночной воды,
Степную белую дорогу
И виноградников ряды.
Он заглушает, мягкий, плотный,
Простое гиканье цикад
И ближний городок курортный,
Где джазы весело гремят.
И в этой тихой круговерти,
Непостижима и бледна,
Меня почти по грани смерти
Проводит бережно она.
Я замечаю, воскресая,
Что я один среди камней,
А на дороге - тень косая,
Тень первой женщины моей.
Колеблются другие тени,
И различаю я с трудом,
Как входим мы потом В смятенье
В давно уснувший белый дом,
Как мы прощаемся у входа…
А дальше - снегом занесло,
И застудила непогода
Неверной памяти стекло.
Уже полузабыты лица
Товарищей ушедших дней,
И снег забвения кружится
Над первой женщиной моей.
Она идет вдоль снегопада,
Как за высокою стеной.
Кричу: „Зачем ты там! Не надо!
Тебе же холодно одной…”
Проходит женщина, не слышит
И не протягивает рук.
На пальцы тонкие не дышит:
Там море, там тепло, там юг…
Она за белою чертою
Мне стала ближе и родней,
И с запоздалой добротою
Я долго думаю о ней.
——————————
МАЛО БЫТЬ К МОСКВЕ ПРИЧАСТНЫМ
Мало быть к Москве причастным,
Штампик в паспорте иметь.
Надо быть к Москве пристрастным:
Знать, что золото, что медь.
Надо в матушку-столицу
Быть влюблённым без ума,
Надо, как знакомых лица,
Знать старинные дома.
Знать все улицы на память,
Переулки назубок -
Да столица велика ведь…
Это вряд ли кто бы смог.
Раньше варварские орды
Рушили дома, дворцы, -
А сейчас, собою горды,
Архитекторы-„творцы”.
Мало, гневаясь для виду,
Кулаками потрясать -
Надо стольный град в обиду
Никому не дать, спасать!
Как московские фанаты,
Забывая свой покой -
Щербаковские палаты,
Древний вяз на Поварской.
Коль Москвой ты возгордился,
Коль Москве отдался весь,
То не важно, где родился:
Значит, ты москвич и есть!
Лишь сердечность и участье
У Москвы сейчас в цене:
Коренным быть -
Это счастье.
А исконным -
Так вдвойне.