НА МОЯТА УКРАЙНА

Евгений Долматовски

превод: Андрей Андреев

НА МОЯТА УКРАЙНА

Ех, Украйна, Украйна, Украйна,
обич в моята гръд.
Ти си грабена, ти си крадена,
славеите мълчат.

Ти - разкъсаната, разпятата
върху немския щик.
В равнините ти, полегатите,
минах аз като вик.

С колко мъка в сърцето пътникът
е разпънат на кръст.
С шепи ровех по твоята стъпкана
и измръзнала пръст.

И горите ти, и полята ти -
всичко взел бих сега.
Смъртна клетва повтаря устата ми:
ще прогоним врага.

Мойте рани лекува ти ласкаво,
скри ме в свойте бразди,
щом към мене с вериги потракваха
стоманени беди.

Аз излязох от обкръжение,
аз съм в нашия щаб.
Знам, че бяха мое спасение
твойто мляко и хляб.

А сега чакай мойто завръщане,
аз за бой съм готов.
Мойта ярост и мъст са покръстени
със голяма любов.

Пак към Виница ешелоните
тръгват утре на път.
Виждам: в Киев се втурва конница
и вериги гърмят.

И летим към Полтава стремително
като буйна река.
Нашто дело е свято и истинско.
И ще бъде така!

9 ноември 1941, Воронеж

——————————

РАНЕНИ

Зорница в синкавия мрак
сърцето с лъч прониза.
Дали ще видя слънце пак,
или смъртта е близо?

Прохлада ляга в моя скут.
Земята с влажни мигли
като запален парашут
пак слънцето ще вдигне.

Тогава ще започне бой -
смърт клоните ще кърши.
И е възможно, брате мой,
тук дните ни да свършат.

Но ще си кажем: ти, живот,
в гробовете нестъпкан,
бе лъч от ранен небосвод,
а не среднощна тръпка.

Вървели с пламенни сърца
и огнени зеници,
ако не сме били слънца,
то все пак - сме зорница.

1942

——————————

ЗА ВСИЧКО, КОЕТО ЩЕ БЪДЕ

В среднощните наши беседи
говорим за хиляден път
за бъдните дни, за денят
след нашата трудна победа.

Металът горещ ще изстине
и раните ще зарастат.
В полето треви ще цъфтят
над злите беди и години.

Запалили пак светлинките,
ще видим града разрушен.
Руини и пепел, и тлен -
но все по-корави душите.

Не зная дали към простора
и аз ще протегна ръка,
но с вас ще говорим сега
обичани, утрешни хора.

За дните далечни и близки
разказва другарят… Мълчи
любимата… Свела очи,
придърпва шинела танкистки.

Не вярва ли?… Тънкото рамо
потръпва… Натегва съня.
В живота - война, и война.
А другото? Друго… май няма.

Любима! Човешката възраст
познава не само беди.
И ти не умирай, преди
да глътнеш от чистия въздух!

Повярвай, студените зими
ще свършат… Не знам кой от нас
ще срещне щастливия час.
Но зная: щастливци ще има!

1942, Сталинград

——————————

БУРЯ

Войната свърши. Зимата отмина.
Не се прибраха всички у дома.
Сега вървя по улиците сини
и дишам топлината ти, земя.

А ето, че в небето гръм протътва,
гръм оръдеен може би в степта.
Дали ще се излее дъжд по пътя,
или ще тръгне ескадрон в нощта?

Не можем с дните майски да привикнем
и да забравим кървавия сняг.
И в тази буря пролетна войникът
дочува канонаден съсък пак.

Нима и в дните огнени на юни,
щом зажужат във въздуха крила,
ще мислим, че пчелите са куршуми,
тъй както смятахме куршума за пчела.

Повярвай, да забравяме е рано
отминалите дни… И може би
неизлекувал старите си рани,
ще ме повикат бойните тръби.

Когато се завърнем - победили -
на дните си опазили честта,
недейте пита колко сме убили,
а колко сме спасили от смъртта.

1940


УКРАИНЕ МОЕЙ

Украина, Украйна, Украина,
Дорогая моя!
Ты разграблена, ты украдена,
Не слыхать соловья.

Я увидел тебя распятою
На немецком штыке
И прошел равниной покатою,
Как слеза по щеке.

В торбе путника столько горести,
Нелегко пронести.
Даже землю озябшей горстью я
Забирал по пути.

И леса твои, и поля твои -
Все забрал бы с собой!
Я бодрил себя смертной клятвою -
Снова вырваться в бой.

Ты лечила мне раны ласково,
Укрывала, когда,
Гусеничною сталью лязгая,
Подступала беда.

Все ж я вырвался, вышел с запада
К нашим, к штабу полка,
Весь пропитанный легким запахом
Твоего молока.

Жди теперь моего возвращения,
Бей в затылок врага.
Сила ярости, сила мщения,
Как любовь, дорога.

Наша армия скоро ринется
В свой обратный маршрут.
Вижу - конница входит в Винницу,
В Киев танки идут.

Мчатся лавою под Полтавою
Громы наших атак.
Наше дело святое, правое.
Будет так. Будет так.

9 ноября 1941 Воронеж

——————————

РАНЕНЫЕ

Взошла рассветная звезда,
И время к утру ближе.
Увижу или никогда
Я солнца не увижу?

Прохлада трогает лицо,
Звезда над нами вьется,
Как парашютное кольцо
Вытягивая солнце.

Как вытянет - начнется бой,
Кипенье дикой силы…
Пожалуй, братец, нам с тобой
Уже не встать с носилок.

А все же наша жизнь была,
Скажу я перед гробом,
Частицей раннего тепла,
А не ночным ознобом.

Отбросив наступленье тьмы,
Испытанны бедою,
Еще не солнцем были мы,
Но утренней звездою.

1942

——————————

О ТОМ, О ДАЛЕКОМ…

Опять о далеком, о том,
Полночные наши беседы,
Как будет нам житься потом,
Когда мы добьемся победы.

Закроются раны невзгод,
Остынет металл раскаленный,
А поле травой порастет -
Быльем да былинкой зеленой.

Уйдет затемнения тьма,
Увидим - наш город разрушен,
Руинами стали дома,
Но сделались крепкими души.

Пусть я не увижу, но ты
Увидишь (быть может, не скоро),
Начало былой чистоты
И будущего простора.

…Угрюмый мой друг говорит
О самом далеком и близком,
А рядом в шинели танкистской
Любимая молча сидит.

Она, как обычно, грустна,
Ей кажется, злой и усталой, -
Что в жизни осталась война,
А все остальное пропало…

Неправда. Ты в мире найдешь
Не только потери и беды.
Ты выжить должна. Ты вдохнешь
Серебряный воздух победы.

И, может, тогда, в тишине,
Святая наступит минута…
Пускай это счастье - не мне,
Но все-таки будет кому-то.

1942 Сталинград

——————————

ГРОЗА

Хоть и не все, но мы домой вернулись.
Война окончена. Зима прошла.
Опять хожу я вдоль широких улиц
По волнам долгожданного тепла.

И вдруг по небу проползает рокот.
Иль это пушек отдаленный гром?
Сейчас по камню будет дождик цокать
Иль вдалеке промчится эскадрон?

Никак не можем мы сдружиться с маем,
Забыть зимы порядок боевой -
Грозу за канонаду принимаем
С тяжелою завесой дымовой.

Отучимся ль? А может быть, в июле
По легкому жужжащему крылу
Пчелу мы будем принимать за пулю,
Как принимали пулю за пчелу?

Так, значит, забывать еще не время
О днях войны?
И, может быть, опять
Не дописав последних строк в поэме,
Уеду (и тебе не привыкать!).

Когда на броневых автомобилях
Вернемся мы, изъездив полземли,
Не спрашивайте, скольких мы убили,
Спросите раньше - скольких мы спасли.

1940